– Господин капитан, – вкрадчиво сказал сын Петро-бея Георгий, – не следует, однако, забывать, что наша фамилия и все наши друзья ненавидят Каподистрия. Что бы ни случилось в Майне, мы еще можем сослужить службу.
Стоддарт понял.
– Ладно, – сказал он лениво. – Мне приказано привезти оружие. Теперь… Что же? Оно вам не нужно? Что же нужно? Впрочем, я не уполномочен… Оружие не нужно? Так. Значит, я должен вернуться на корабль. Лошадей!
В комнату вбежал высокий бледный грек в изодранной куртке. При виде его Константин и Георгий вскочили на ноги. Но Петро-бей не шевельнулся. Высокий судорожно дергал ус.
– Говори, собака! – гневно крикнул старик Мавромихали.
Высокий сразу обрел дар речи. Все слушали его, замерев. Когда грек в изодранной куртке умолк, Петро-бей, не выпуская изо рта трубки, посмотрел на переводчика.
– Скажи этому капитану, пусть ждет до утра в бухте. Если утром от меня не будет вести, пусть идет на остров Идру со своим оружием. Скажи: так условлено. Скажи, это не мое слово. Это слово Абадиоса.
Стоддарт с одним провожатым погнал лошадей. До рассвета еще было несколько часов, но роса уже начала ложиться, тянул холодный предутренний ветер. На берегу они спешились.
– Что там у вас стряслось? – спросил Стоддарт, переводя дух.
– Этот человек, господин капитан, гонец из соседнего селения: подходят отряды Каподистрия.
– Что же вы будете делать?
– Драться, капитан.
Стоддарт пошел к шлюпке.
В ту ночь доносилась перестрелка, усиленная горным эхом. Дважды ухнула пушка, и английские моряки увидели отблески пламени. Лейтенант держал бриг наготове. Еще в Навплионе Абадиос сказал Стоддарту, что связан с Мавромихали через лазутчиков и что он, Стоддарт, узнает о дальнейших поручениях от Петро-бея… Лейтенанту показалось обидным плясать под дудку паршивого греческого торговца. «Чернявая устрица», – бранился Стоддарт, но послушно дожидался известий от мятежников.
– Под кормой шлюпка, сэр, – доложили Стоддарту, когда уж взошло солнце.
В ялике сидел грек в красной феске. Стоддарт узнал своего переводчика.
– Сражение проиграно, – сказал грек, ловко взобравшись по шторм-трапу, – отряды Петро-бея рассеяны, сам Петро-бей, сын его и брат едва унесли ноги.
– Ну, – процедил Стоддарт, – чего вы хотите?
– Петро-бей должен укрыться на борту вашего судна, сэр. Ему грозит арест.
– Где он? – сердито спросил Стоддарт.
– В нескольких милях к востоку, сэр. Я покажу.
Три часа спустя Мавромихали были на борту британского судна. Оно должно было доставить их на остров Идру, где уже готовились к новому восстанию против центрального правительства.
13
Матюшкин огибал мыс Матапан и думал о том, как бы поскорее добраться в Навплион. Но ветры дули слабые, а потом и вовсе заштилело, и «Ахиллес» потерял ход.
Штиль, по счастью, был недолгим. На исходе вторых суток Матюшкин велел паруса окатить водой, чтобы они, высыхая, натянулись получше. Все это было исполнено; бриг полегоньку двинулся вперед и, должно быть, в тот же день оставил бы за кормой мыс Матапан, как вдруг послышались выстрелы.
Шлюпка-четверка гналась за бригом. На четверке палили в воздух. Восемь греческих матросов, низко сгибаясь, стремительно заносили весла и быстро выпрямлялись, резко и сильно вырывая весла из воды. «Ахиллес» лег в дрейф. Четверка подвалила к борту.
– В чем дело, ребята?
Один из греков помахал конвертом.
– Давай!
То была депеша от Сахтури. Контр-адмирал извещал командира «Ахиллеса», что прошедшей ночью батальон регулярной армия занял последнее селение, принадлежащее мятежнику Мавромихали. «Однако сам Петро-бей, – писал контр-адмирал, – укрылся на корабле неизвестной нации. Корабль сей не поспел, конечно, еще выйти из Мессинского залива, но, очевидно, идет в открытое море. Ввиду чрезвычайной важности задержания мятежника Петро-бея прошу Вас, господин капитан, занять пост близ мыса Матапан. Вверенные моему командованию бриги расположатся на выходе из Мессинского залива, начиная от мыса Акритас и далее к востоку. Ближайшим к Вам судном будет бриг «Тималион», командиру коего капитану Чиприоти дано мною приказание снестись с Вами. Надеюсь, корабль дружественной России примет участие в арестовании государственного преступника и тем окажет еще одну услугу свободной Греции. Вы, господин капитан и кавалер, возможно, будете испытывать нужду в опытном лоцмане, а по сему позвольте предложить Вам услуги подателя сей депеши. Примите уверения…»
Федор задумчиво повертел в руках конверт. Однако задача… Каподистрия ждет боеприпасов. Но Сахтури извещает, что мятеж подавлен. Значит, нужда в порохе покамест не так велика… А Мавромихали, эта продажная сволочь, должен быть схвачен.
– Лоцмана на борт! – приказал Матюшкин. – Гребцам обождать.
Он ушел в каюту и сел за письмо к командиру греческого брига «Тималион». Надо сговориться с капитаном Чиприоти: выстрел под ветер – значит, вижу судно; два выстрела – прошу рандеву.
Вечер застал «Ахиллеса» уже не на востоке от мыса Матапан, а к западу от него. Матюшкин занял дозорный пост. С берегов Пелопоннеса натекали сумерки, делая море лиловым. В кают-компании на диване отдыхал грек-лоцман. Матросы на баке курили, рассказывали разные разности, что называлось по-корабельному «звонить в лапти».
– На Великом, значит, окияне, на сальном, братцы, на буяне, в Балтийском море был рекрут-горе… – напевно и негромко плел кто-то из марсовых. – Службу служил да по деревне тужил… Много спал да мало знал, а по ночам на вахту боцман шибко гонял… За что? А так! За то, что рекрут был дурак… Дураков не жнут, не сеют, в службе, как жерновом, мелют, дураки сами родятся да на наши руки валятся…
В полдень сблизились «Тималион» с «Ахиллесом», обменялись сигналами, опять разошлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42