Она с него с живого не слезет, если он Стаса не отдаст. А ведь Бобров отдаст брата, – решил Трофимов. – Хотя, – покачал он головой, – он должен был сделать это сразу. Впрочем, поглядим, на чью шишку муха сядет, – перефразировал он поговорку уголовников.
Бывший начальник железнодорожной милиции не терял связи со своими приятелями, которые продолжали работать в органах. Благодаря им Федор Матвеевич был прекрасно информирован о криминогенной обстановке в городе и области. Его бывший подчиненный, майор Огурцов, в полном смысле этого слова работал на него. Разумеется, не бесплатно. От него Федор Матвеевич и узнал о гибели Птицына.
– Почему Бобров говорил со мной таким тоном? – пробормотал Трофимов. – Скорее всего, узнал о моем разговоре с Жигуном, – все-таки решил он. – А может, он знает о беседе с Коневым? – побледнев от охватившего его страха, вдруг подумал Федор Матвеевич. – Тогда мне конец, – промокнув выступивший на лбу пот рукавом куртки, обреченно прошептал он.
Сашку Конева, которого Вишневская держала при себе как любовника, Трофимов знал с девяносто третьего года, когда ушел из милиции. Конев, или Конь, как называли его в уголовном мире, некоторое время после окончания юридического института был адвокатом. Выиграл несколько довольно крупных процессов. Но однажды, взяв большие деньги, не смог убедить суд в невиновности клиента. Тому дали пятнадцать лет. Все кончилось бы для Конева крайне плохо, но он попал в поле зрения Вишневской. Она отдала деньги, а Сашка стал ее юристом. Все понимали, что Софья держит его только как неутомимую секс-машину. И только немногие, среди них и Трофимов, знали, что Конь возглавляет группу тренированных парней, работающих на выезде. И сейчас Федор Матвеевич лихорадочно обдумывал варианты. Поэтому он и позвонил Боброву. Сухость и даже некоторая враждебность того испугали Трофимова. Вишневская далеко. К тому же причины, по которой она может желать его смерти, нет. Бобров же рядом. Кроме того, его братец – киллер.
– Надо ехать к Боброву, – вслух решил Трофимов. – Но сначала следует убрать Жигуна. Адам никак не связан с Вишневской и мог говорить только с Конем. Ну, а если что, то все можно списать на Боброва. – Нахмурившись, покачал головой. – Лучше уж тогда и Коня в расход пустить, если на Боброва все переводить. А то Сашок – умный гаденыш. Явился, сволочь, – неожиданно рассвирепел Трофимов. Гневно сверкая глазами, встал. – Еще щенок этот, – злобно вспомнил он Кощея. – Вот она, благодарность человеческая. Впрочем, скорее всего, он не знает, чьи деньги взял, – решил Федор Матвеевич. – Вот знать бы, кто организовал-все это! – В бессильной злости сжал кулаки. – Ведь подобного и не было нигде. Я специально в угро ходил. Вот сволочь, – с невольным уважением подумал он. – Меня ограбил, а я и вякнуть не могу. Но уж если ты мне, умник, попадешься, пожалеешь, что на свет Божий появился.
– Шеф, – услышал он голос от двери. Вскинув голову, увидел стоявшего в проеме Грача. – С вами Адам переговорить хочет. Что…
– Мне с ним говорить не о чем! – отрезал Федор Матвеевич. – Если понадобится, сам навещу. Так и скажи.
– Он насчет Воробья, – пробормотал Юрий, – потому что его…
– Я все сказал! – повысил голос Трофимов.
– Понял, – кивнул Юрий и повернулся, чтобы выйти.
– Что с Задержанным на квартире Воробья? – остановил его вопрос Трофимова.
– Пока сидит.
– Ладно, скажи Адаму, что может прийти. Вечером, часов так…
– Он ждет у дома, – осмелился перебить его Грач, – в машине.
– Уже не в машине, – услышали они напряженный голос Адама. – И ради Бога, Матвеич, убери эту ведьму! Не то я ей…
– Я говорила ему, – нервно перебила Жигуна секретарша, – что вы заняты. А он…
– Пусть войдет, – смеясь, сказал Федор Матвеевич. – А ты иди, – легко подтолкнул он Грача. Пропустив Адама, Грач вышел и плотно закрыл дверь.
– Что надо? – спросил Трофимов.
– Я по поводу Воробья, – взволнованно проговорил Адам Сигизмундович.
– Ну, ну, – внимательно всмотревшись в лицо замолчавшего Адама, поторопил его Федор Матвеевич. – И что дальше?
– Твои убрали его? – так же пытливо посмотрел на него Жигун.
– Вот, значит, почему ты заявился, – сказал Трофимов и неожиданно для Адама весело рассмеялся.
– Ты что? – опешил Жигун. – Что веселого?..
– Я думал, ты умнее, – сквозь смех проговорил Федор Матвеевич. Потом уже серьезно спросил: – Значит, ты подумал, что я убрал уголовника? Ответь мне, почему ты так решил?
– А черт его знает, – честно признался Адам. – Просто кто мог еще Воробья убить? Он ведь карманник, мухи не обидит. Я подумал, что, может быть, ты узнал о том, что он в Курск ездил. У него там знакомый по лагерю есть, он на Боброва работает. Вот я и заплатил Воробью, чтобы тот, значит, постарался выяснить, где может быть Стаc. Ко мне тут на днях ее человек заглядывал, – разоткровенничался он. – Вот…
– Ох, ты и гнида, – выдохнул Трофимов. Теперь он понял тон Боброва. – Значит, решил подставить меня, – с нехорошей усмешкой упрекнул он ничего не понимающего Адама. – Только на что ты рассчитывал?
– Об этом мы уже говорили, – напомнил Жигун. – С Вишневской дело иметь…
– Убирайся! – крикнул Трофимов. – И запомни, – ухватив за ворот перепуганного Адама, неожиданно сильным рывком поддернул к себе. – Если еще раз ты хоть как-то упомянешь мое имя, сдохнешь!
Оттолкнув Жигуна, вернулся к столу.
– Ты это, – шагнув к двери, пробормотал Адам, – не очень-то расходись. Думаешь, не знаю, что ты с Сашкой разговаривал, с Коневым? Вот так-то… А если про это Бобров узнает? Ты понимаешь, что тогда будет? Ведь Яшка…
– Запомни, – угрожающе предупредил Федор Матвеевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131