Она у нас безобидная, только очень любопытная, особенно к новым постояльцам. Особенно неравнодушна к красивым женщинам. После того, как у нас погостит кто-то из театральных звезд или киноактрис - затихает надолго. А так - кому, как повезет…
После того предупреждения мне и вовсе сделалось не по себе.
- И давно у вас эта барабашка завелась?
- Ой, давно! С прежних еще хозяев… Меня она поначалу невзлюбила. То дверь запрет так, что и ключом не откроешь, то черепицу спихнет с крыши чуть ли не голову. А прошлым летом пожар на кухне устроила, еле водой залила. Тогда я стала ее умасливать, ну, как всякого домового. Напекла блинов и на чердак один снесла. Ей понравилось… Теперь я каждое первое число отношу на чердак тарелочку то с пирожком, то с оладушкой. Вот только в этот раз не успела. Так что не обессудьте, если она пошумит немного. Завтра ей принесу…
С этими замечательными словами горничная-буфетчица-кастелянша и покинула меня до утра. Стараясь выбросить из головы всю эту чепуху, я поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, приготовил ко сну постель и отправился в ванную чистить зубы. Таких больших и высоких ванных комнат я еще никогда не видел. Огромная ванная возвышалась на чугунных львиных лапах, над мраморной умывальной раковиной поблескивали два бронзовых крана с фаянсовыми вертушками, на которых по-немецки было написано "kalt" и "warm". Едва я открыл кран с холодной водой, как из него хлынула - я глазам своим не поверил! - кровь… Кран зафыркал, зашипел, и вдруг внятно, хотя и очень хрипло выговорил немецкое слово:
- Ф-ф-фер-р-флю-х-хт! ("Проклятье!")
Я опрометью бросился вон из ванной. Ведь это же здесь геринговский любимец лишил жизни несчастную женщину!
Однако слегка успокоившись и взяв себя в руки, я снова вошел в ванную. Как я и предполагал, кровью оказалась всего навсего ржавая вода, которая уже вся стекла и теперь бежала вполне прозрачная струйка. Я даже рискнул открыть второй кран - с горячей водой. И снова вздрогнул от утробного сиплого голоса, исходившего из глубины водопроводных труб, из недр старого особняка:
- Ф-ф-фер-р-флю-х-хт!
Похоже, это было последнее слово любовницы, вырвавшееся из перерезанного горла…
Не закончив умывания, я поспешил в свою комнату и запер дверь на два оборота тяжелого средневекового ключа. Эта небольшая спаленка показалась мне плохим убежищем. Больше всего меня беспокоило несоразмерно большое настенное зеркало с мраморным подзеркальником, который поддерживал козлоногий сатир. Только этой нечисти здесь не хватало! Не внушало доверие и готическое оконце, выходившее на крутой скат черепичной крыши и глухой заросший сад.
Быстро раздевшись, я юркнул под одеяло. Придавил ухо второй подушкой и попытался уснуть. Не тут-то было…
По потолку медленно прокатился железный шар. Не знаю отчего еще мог исходить такой мерзкий звук, не говоря о том, кому это за полчаса до полуночи понадобилось что двигать на чердаке. Неужели это, и в самом деле, развлекается голодная "барабашка"?
Но ведь чушь же это! Не может же современный человек с университетским образованием верить в то, что примерещилось какой-то полуграмотной тетке?! Но тогда как объяснить вот этот протяжный рокочущий звук, который пополз по другой диагонали потолка? И почему вдруг так явственно громко заскрипела резная дубовая лестница? Если я совершенно один в этом особняке, то кто же хлопнул сейчас дверью в моем коридоре, и чьи это шаги приближаются к моей двери?
Я отбросил подушку и сел на постели. Может, это душа убиенной здесь женщины навеки поселилась в доме убийцы, и неприкаянно бродит здесь, пугая новичков-постояльцев? И словно отвечая на мой немой вопрос, полуночную тьму комнаты озарила иссиня-белая вспышка, точно молния полыхнула. И тут же что-то протяжно зажужжало. Я перекрестился в холодном поту - что это?
Если бы не догадался сразу, сошел бы через минуту с ума от ужаса. Там на подзеркальнике сама собой сработала вспышка моего фотоаппарата, который я туда положил. А зажужжала обратная автоматическая перемотка пленки, поскольку кадр был последним.
Но кто нажал на спуск? Любопытная барабашка, как предупреждала хозяйка этого зловещего особняка? Почему электронная "мыльница" вдруг не с того не с сего сработала? Эй, ты, который с университетским образованием, объясни что-нибудь! Все равно ведь уже больше не уснешь…
Я и не уснул. Глаз не сомкнул, пока рано утром не пришла буфетчица-горничная-кастелянша в одном белом фартуке.
- Ну, как вам тут почивалось? - Любезно осведомилась она. Я бы счел вопрос издевательским, если бы хозяйка честно не предупредила меня с вечера о возможных аномалиях старого дома.
Я не стал расписывать свои ночные страхи, а молча последовал за ней на чердак, где стал свидетелем старинного языческого обряда умасливания домового. Это было в начале двадцать первого века и дело происходило не деревенской глуши, а в современнном индустриальном и университетском городе, бывшей столице Восточной Пруссии… И я снимал все это на свою вторую - цифровую камеру.
Однако на том чудеса не кончились. Хозяйка протирала бронзовую статуэтку Нефертити, стоявшую на каминной полке.
- Вот - единственная вещь от того летчика осталась. Он ее из Египта, говорят, привез.
- Воевал, наверное, там.
- А кто же его знает, может и воевал… Так барабашка эту Нефертити очень боится. Как разбуянится, так я эту статуэтку с собой в комнату приношу - враз смолкает. Как черт ладана боится.
- Что ж вы мне ее с собой-то не дали?
- Да забыла. Вы уж простите. В следующий раз обязательно поставлю.
Спустя ровно час после этого разговора, я заглянул в кафе у ворот Зоопарка, чтобы подкрепить себя после полубессонной ночи чашечкой крепкого кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113