Перу Петра Денисовича принадлежит несколько книг. Все они вышли в крутые подцензурные времена, но даже тогда ему удалось сказать то, о чем всегда молчали: подводные лодки осенью сорок второго года посылались на заведомый убой. А для тогдашнего комфлота адмирала Трибуца у Грищенко было только одно слово - убийца.
И вот газеты с подачи шведских аквалангистов в полный голос заговорили о тех походах. Так С-7 прорвала свою последнюю блокаду - блокаду беспамятства. Мертвые моряки с затонувшей "эски" заставили нас вспомнить не только о них, но и о сотнях своих товарищах, лежат в отсеках остальных тридцати восьми погибших на Балтике лодок.
В январе 1945 года родная "сестра" С-7 - субмарина с "несчастливым" номером С-13 - потопила германский транспорт "Вильгельм Густлов", на котором подводников было вдвое больше, чем погибло наших на Балтике за все годы войны. Наверное, это и есть то, что называется возмездием. Недаром балтийцы считали литеру "С" - начальной буквой слова "смерть".
В середине 80-ых болгарские рыбаки обнаружили у своих берегов погибшую подводную лодку. Она была обследована советскими спасателями. В затонувшей субмарине узнали севастопольскую "щуку" - Щ-211, не вернувшуюся из похода в первую осень войны. Водолазам удалось отдраить верхний рубочный люк и из него вырвался воздух. Воздух 41-го года… Спасатели извлекли из центрального поста карту, документы, останки нескольких офицеров… Их хоронил весь Севастополь.
Ничего подобного не предвидится с балтийской находкой. Во-первых, она лежит в шведских террводах, а шведы, напуганные многолетней "субмариноманией" - "происками" советских подводников - вряд ли разрешат российсктим водолазам опуститься на шельф близ столицы королевства. Во-вторых, даже,если и разрешат, то у нашего флота, почти наверняка, не найдется валюты для оплаты дорогостоящих подводных работ.
Итак, останки сорока двух моряков и поныне пребывают на своих боевых постах. Координаты их общей - братской - могилы: Балтика, Аландское море, широта - 59 градусов 50 секунд, долгота 19 градусов 32 секунды. Глубина - 40 метров.
Единственное, что мы можем сделать для них - не забывать имена павших моряков-балтийцев и не вторгаться в их подводный стальной склеп с досужими визитами любителей острых ощущений. Увы, таких найдется немало даже несмотря на принятые шведскими властями охранные меры. Слишком уж доступен затонувший корабль…

ВОЙНА МОНУМЕНТОВ
ВОЙНА МОНУМЕНТОВ

Больше всех на С-7 служило москвичей - семь человек из Москвы и Московской области. Может быть, правительство Москвы увековечит память земляков каким-то мемориальным знаком или почетным именем? Ведь стоит же монумент с барельефом командира С-7 Героя Советского Союза капитана 1 ранга С. Лисина на территории одного из соединений Балтийского флота. Помнят и в Якутии своего героя - комиссара с С-7 Владимира Гусева. Его именем названы улица в поселке Пеледуй и буксир в речном порту города Ленска.
Стоит и в Хельсинки как памятник, финская подводная лодка "Веикко" времен второй мировой войны, одна из тех, что охотилась за С-7 и которой командовал одно время тот самый капитан-лейтенант Айтолла, что торпедировал со своего "Морского черта" нашу "семерку".
Война торпед кончилась. Но продолжается поединок памяти с забвением прошлого.

ТРИ ДОЧЕРИ В МОРЕ ОТЦОВ
ТРИ ДОЧЕРИ В МОРЕ ОТЦОВ

И вот на месте гибели С-7 в шведских террводах побывало гидрографическое судно Балтийского флота «Сибиряков». На его борту вышли в неспокойное осеннее море сын командира С-7 Сергей Лисин и три дочери отважных подводников - Наталья Гаран, Евгения Брянская и Галина Ляшенко. Их отцы - старший штурман С-7 старший лейтенант Алексей Гаран, командир группы движения инженер-капитан-лейтенант Осип Брянский и старшина команды электриков Петр Ляшенко навсегда
остались в отсеках "спящей лодки", как называют шведы свою печальную находку. Эти немолодые уже женщины только недавно и только из газет узнали, где покоятся их отцы. Не к могилке в чистом поле, к железному бую-поплавку, прыгающему на волнах, принесли они свои цветы и слезы. Под рев судового гудка-тифона и залпы курсантских автоматов упал на воду венок от родственников погибших, от моряков-ветеранов, вышедших в Аландское море, от подводников Балтики, от нас всех, кому дорога память о бойцах Великой и Отечественной. Накануне венок был окроплен святой водой в Морском (Николо-Богоявленском) соборе Петербурга.
Шведы и финны опустили на воду свои венки, но не в честь нашей "эски", а в память своих моряков, которые погибли на тех транспортах, которые были торпедированы С-7 в ее прежние боевые походы. Такой вот деликатный момент. Однако, все понимали - была война, а на войне как на войне… Да и каждая сосенка своему бору шумит. Тем не менее, общая тризна в кают-компании "Сибирякова" по "приснопамятным воинам, в море погибшим" прошла при полном взаимном понимании.
К тому же совершенно случайно, (но такие нюансы в дипломатической практике всегда ценятся), в шведские террводы вошел "белый пароход", неся на своем борту имя Александра Сибирякова, русского купца, весьма чтимого в Швеции за тот вклад, который он внес в освоение Арктики, а также за финансирование поисков пропавшей экспедиции Норденшельда. Когда в 1933 году Сибиряков скончался в изгнании, за гробом одинокого русского старика шли консул Швеции в Ницце, два его соотечественника-шведа да квартирная хозяйка. И вот теперь "Сибиряков" сам пожаловал в Швецию под родным синекрестным Андреевским флагом. Таинственна вязь морских судеб. Неисповедимы прихоти морской стихии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113