Любящая тетушка, влиятельная адмиральша, при всем желании уже не могла оградить племянника от тех испытаний, навстречу которым тот шел с безоглядностью своих двадцати лет.
После октябрьского переворота и окончательного развала армии молодой офицер уехал к матери в Рыбинск. Там его застал антибольшевистский ярославский мятеж. И понеслось… Мобилизация в Красную Армию. Отправка взводным на Северный фронт. Переход к белым. Тюрьма у белых за красное командирство. Вызволила из камеры родственная связь с Колчаком. Снова фронт среди болот и озер. Плен. Тюрьма у красных. Расстрельный приговор за переход к белым. 70 суток в ожидании расстрела. Мать хлопотала за сына в Москве. Дошла до Калинина. «Таких и надо расстреливать!» - молвил всесоюзный староста. Материнские молитвы донеслись до Бога. Наверное, только они и спасли Шурку, как звали его домашние, и после двухлетней отсидки в вологодском лагере он вышел на волю. Устроился дорожным техником. Женился на дочери морского офицера Мигаловского. Вскоре он перебрался в Архангельск, где никто ничего не знал о его крутом прошлом. Там бывший студент петербургской техноложки проявил себя незаурядным инженером, отличился на грунтоосушительных работах и стал в городе весьма заметной личностью. И хотя он состоял на учете бывших белых офицеров, его ни разу не тронули и позволили умереть своей смертью в возрасте 56 лет от туберкулеза.
…В детстве Шурка собирал марки. Его коллекцию весьма пополнял дядя Саша - Колчак - который на своем недолгом веку объездил, обплавал, обходил едва ли не полмира.
Сын архангелогородского инженера - Андрей - унаследовал отцовскую страсть к филателии. В конце тридцатых годов в его коллекции появилось пять алжирских марок…
…Как ни отрезана была Софья Федоровна от сродственников, а все же знала в своем далеком Париже об увлечении внука старшей сестры. Она и попросила сына, служившего в Алжире, прислать несколько экзотических марок. Так небольшая архитектурная серия попала сначала в Каменец-Подольск, а затем была переправлена в Архангельск. Эти марки, купленные сыном Колчака в Северной Африке, и поныне хранятся в альбоме кандидата технических наук Андрея Александровича Ткаченко, живущего ныне в Твери. Благодаря ему и свершилось это маленькое чудо. Какое? Да вот какое.
Если тебе позарез необходимо взглянуть в лицо человека, которого уже полвека как нет на белом свете и ты, как заклинание, повторяешь есенинские строчки «Я хочу видеть этого человека!», то рано или поздно ты его увидишь. И не в спиритическом сеансе, а хотя бы на фотографии.
- В июне 1941 года, - вспоминает Андрей Александрович, - бабушка приехала в Архангельск погостить у сына, то есть у моего отца. И как будто почувствовала, что в Каменец ей уже не вернуться, захватила с собой самое дорогое - семейные фото. Она умерла в жестокую пору. Сорок второй год в Архангельске по лютости голода был сравним разве что с ленинградской блокадой. Дом Омировых в Каменец-Подольске война не пощадила… Сохранились только эти снимки… Так что не надо вам больше ездить в Париж и уговаривать моего троюродного братца показать портреты Софьи Федоровны. Вот они…
И Ткаченко разложил пасьянс из фотографий на тисненых старинных паспарту. Вот она - девчонка, гимназистка, смолянка, невеста, жена, беженка-эмигрантка…
В 1956 году в Архангельск пришло из Парижа письмо с траурной каймой. Ростислав Колчак сообщал о смерти матери:
«Дорогой Шура. С глубокой грустью извещаю тебя о кончине моей матушки, твоей тети Сони 4 марта около Парижа. Матушке шел 80-й год. Она была перевезена в госпиталь за 10 дней - думали, что у нее плеврит. Его не оказалось, и она поправлялась. Когда я должен был взять ее из госпиталя, она была без сознания и скончалась, не приходя в себя, в воскресенье 4-го, в 11.30 утра, по-видимому, от удара.
Уже многие годы матушка была инвалидом - маленькой сгорбленной старушкой, но до последнего дня сохраняла свой замечательный ум и редкую память. Она жила у нас периодами и много рассказывала о своей семье. Я ее очень любил и вижу теперь, насколько мне ее не хватает.
Моему сыну Александру теперь 23 года - он оканчивает свою военную повинность. Сейчас он в Северной Африке (в Алжире. - Н.Ч .), не мог приехать к положению в гроб и похороны бабушки. Он славный и хороший мальчик. Говорят, что он исключительно красив. Отбывает повинность в кавалерии…
Поцелуй от меня всю твою семью. Сердечно любящий тебя Слава».
Словно в подтверждение этих слов, насчет сына, - фраза из дневника Ивана Бунина: «4/17 авг. 24 г.
У Пилкиных. Вдова Колчака, его сын. Большое впечатление - какие у него темные, грозные глаза».
Гость из Твери открыл мне и то, что неведомо нашим историкам. Принято было считать, что род адмирала пресекается на престарелом его внуке - Александре Ростиславовиче. Ан нет!
- В Америке живет Александр Колчак и две его сестры. Это правнуки Верховного правителя России. Они наполовину французы. Когда-то Александр Ростиславович переехал в Штаты со своей женой Франсуазой. Но после развода он вернулся в Париж. Так что род Александра Васильевича продолжился на другом континенте - в Новом Свете.
В семнадцатом году главнокомандующий флотом США предложил известному русскому адмиралу перейти на службу Америке. Колчак отказался. Волею судеб его правнуки стали гражданами этой страны. Войдут ли они в ее историю так, как вошел их прадед в историю России?
Софья Федоровна оставила свой след на карте России. В далеком Восточно-Сибирском море вмерзает в льды остров Беннета. Юго-Восточный мыс его носит имя Софьи - невесты отчаянного лейтенанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126