– Сколько я уж возил таких девчонок! Все набиваются, а в расчете только слезы!– А вы много уже девочек возили?– Да не соврать, штук шестнадцать.– Ну, а потом? Потом с ними что было?– Чего было… Сами не рады, намучились зря. И на том конец.– А обратно они… ну, эти девочки то есть, они возвратились?– Нет. Уж раз, видать, не годна, так вертать ее незачем.Мне стало совсем скверно. Я уже бранила себя в душе, зачем понесла меня нелегкая в это страшное путешествие.Вдруг позади нас раздался пронзительный милицейский свисток, и шофер резко затормозил машину. Он сидел молча, не оглядываясь, с каменным лицом.Подошел милиционер. Вот хороший момент, чтобы кончить все разом.– Товарищ водитель, – сказал милиционер, – здесь нет левого поворота. Зачем вы нарушаете?– Так что ж, что нет? Я вижу – встречного транспорта не предвидится…– Ваши права? – прервал его милиционер.И шофер мой стал рыться в карманах.– Понаставили вашего брата на нашу голову!.. – проворчал он. – Права… Я вот спрашиваю, какие у тебя права зря человеку свистеть? У меня, того и жди, и так баллон сядет.– Запишу ваш номер, – проговорил милиционер, вынимая книжечку.– МБ 56-93! – сама того не ожидая, крикнула я что есть силы.Милиционер удивленно взглянул на меня, усмехнулся, обошел машину и записал номер. Мне стало немножко легче. Ладно, пусть и он на всякий случай знает, что за машина увезла меня неизвестно куда… Глава 4Портрет моего двойника, или Семь Наполеонов А машина все катила и катила, сворачивая то и дело налево, и только налево. Я чувствовала, что город оставался у нас справа. Перед нами протянулась широкая замощенная улица, обсаженная по обе стороны подстриженными деревьями. Наконец машина остановилась перед высокой каменной оградой. На воротах, подняв лапы, осклабясь, сидели каменные львы. Сквозь решетку на нас глянул какой-то старичок с винтовкой, всмотрелся в машину и стал с грохотом открывать зеленые половинки ворот. Мы въехали в парк, машина зашуршала шинами по асфальтовой дорожке, и мы остановились у высокого здания. Шофер, не глядя на меня, ни слова мне не сказав, вышел и поднялся по ступеням подъезда. У дверей он оглянулся и сделал мне знак рукой, чтобы я шла за ним. В дверях меня остановила красивая женщина с какими-то необыкновенно большими глазами.– Это к Сан-Дмичу, – сказал шофер, – по бирке привез.– Для «Мужика»? – спросила женщина. – Пройдите, вон вторая дверь налево.Я пошла, озираясь, по полутемному коридору.– Мне сюда? – громко крикнула я издали женщине, впустившей меня.И вдруг, словно в ответ, передо мной на стене зажглась и замигала огненная надпись:«Тихо!»И на другой стене:«Тишина!»Я съежилась и пошла на цыпочках. Вот и вторая дверь налево. На ней маленькая дощечка: «Мужик сердитый». Я тихонько постучала. Никто мне не ответил. Я нажала на дверь, и она бесшумно открылась. Я очутилась в небольшой, красиво убранной комнате. В глубине стоял столик с резными, тонкими, выгнутыми наружу ножками, суживающимися книзу, как у борзой. Сбоку у стены стоял не то диван, не то кушетка с такими же выгнутыми ножками, но низенькая, как такса.Я осторожно присела на диван. На противоположной стене висел портрет какой-то девочки в тулупе. Голова ее была закутана в платок. Торчал смешной вздернутый нос. Сперва я ничего особенного в портрете не заметила, но потом что-то в нем начало меня волновать. Что за штука? Я где-то видела эту курносую физиономию, эти печальные безбровые глаза, подбородок с ямкой. Лицо показалось мне вдруг очень знакомым. Я готова была ручаться, что не раз встречала эту девчонку, и совсем недавно, вот, кажется, сейчас видела где-то. И вдруг я поняла: в зеркале, вот где я видела эту девчонку! Это же была я сама!.. Но у меня никогда не было такого тулупа, никогда я не повязывала так платка. И все же это была я.Я подбежала к портрету, встала на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть его. Нет, это конечно, не я. Это была какая-то совсем незнакомая мне маленькая колхозница. Но эта девчонка была необыкновенно похожа на меня. «Должно быть, нас перепутали, – подумала я. – Она, верно, пропала, ее искали, встретили меня и зазвали сюда». Я сразу представила себе страшную историю. Наверно, эта девчонка убежала от шпионов, а они ее боятся – она их может выдать, – и вот они меня заманили, спутав с ней. Я уже повернулась, чтобы бежать к дверям, но столкнулась с высоким чернявым «иностранцем».– Приехали? Доставили вас? – заговорил он. – Лады, лады! А верно похожа? – спросил он, кивнув на портрет моего двойника. – Ну, идемте со мной, вас ждут.– А что это за дом? – осмелилась спросить я у высокого, когда мы вышли из комнаты.Он остановился, изумленный:– Как, вы еще не знаете? Разве я вам не сказал в прошлый раз? Вот так штука!.. И неужели никого не расспросили? Молодец! Лады! Устя настоящая.– Вы же мне велели никому не говорить.– Правильно. И не надо зря.Мы вышли в парк. Перед нами высилась колоннада какого-то дворца. Люди в белых чулках, вероятно лакеи, сновали между колоннами. Я вспомнила, как в школе у нас рассказывали страшную историю про мальчишку, который заблудился, попал в руки к темным людям, а потом очнулся у каких-то иностранцев…– Посидите здесь на скамеечке.Скамья была каменная, холодная, и, хотя день был теплый, я сразу застыла.Чья-то тень словно подтекла мне под ноги на дорожке. Я подняла голову и обмерла. Передо мной стоял… что это, я в театре, что ли?.. передо мной стоял Наполеон. Он был совсем такой, как у нас на комоде, только плечо у него было целое, не отбитое, и он был, конечно, гораздо крупнее. Живой Наполеон стоял передо мной, в треугольной шляпе, в белых лосинах – ну, словом, точно такой, каким я привыкла его видеть всю жизнь у нас на комоде, около зеркала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107