Но ведь приз надо было выиграть. Ксана, как казалось Сене, не пережила бы, если бы приз имени ее отца с первого же раза ушел в, другую школу. Да и как было не помочь Пьеру, у которого, когда он оглянулся со своей парты на Сеню, было такое выражение, которое, должно быть, бывает у тонущего, пытающегося выкарабкаться из воды человека. Сеня не знал, какое выражение лица было у него самого в ту ночь, но он теперь хорошо понимал, что испытывает человек в подобном положении...
Пьер получил за контрольную пятерку. А Ремка, тот даже при готовом решении не мог заработать больше тройки,- такую мазню развел в задаче. Но тройка эта все-таки была уже отметкой, при которой допускали в команду эстафеты. Теперь надо было выправить обоих бегунов по литературе. И у Пьера и у Ремки одинокие четверки и кучковавшиеся тройки перемежались двойками. С такими оценками неумолимая Ирина Николаевна не допустила бы ни того, ни другого к участию в состязании. Дело могло спасти домашнее сочинение, которое задала всему классу Елизавета Порфирьевна. "Моя любимая книга" - такова была тема. Хуже уже нельзя было придумать. Любимые книги! Легко сказать!.. Пьер читал до приезда в Сухоярку главным образом детективные романы.
Хорошенькое будет дело, если он принесет Елизавете Порфирьевне сочинение, в котором будет утверждать, что его любимая книга "Приключение кровавого Фантомаса", "Любовь на дне ада" или "Убийство в полночь". Что касается Ремки Штыба, то ему уже сама постановка вопроса казалась издевательской. Самая любимая книга? Он вообще терпеть не мог книг. Ему приходилось кое-что читать по обязанности, но любить это занятие казалось ему делом недостойным настоящего парня. Если бы хоть еще насчет кино спросили.
- Ну в конце концов,- обратился Сеня к обоим приятелям, когда уже приближался срок сдачи домашних работ,- "Молодую гвардию" в кино вы же видели?
- Ну, видел,- сказал Ремка.- Это как одна там дроби бьет, цыганочку танцует, Любка?.. А на самом деле она против фашистов действует?
- Вот, вот, это самое!
- Это можно,- сказал Ремка.- Пиши, что это моя любимая.
- Ну, а ты? - обратился Сеня к Пьеру.
- Жюля Верна можно? - спросил Пьер.
- Конечно, можно.
- Ну, тогда это пусть будет "Дети капитана Гранта",- согласился Пьер.
- Стой! Это и я тоже в кино видел,- откликнулся Штыб.- Ты лучше мне пиши про это.
- Нет уж,- сказал Сеня,- ему простительно, он недавно к нам приехал. Вот пускай и пишет про Жюля Верна. Тем более, что француз.
- Нет, писать это ты будешь,- уточнил Ремка.
- Я тебе помогу, Пьер,- попытался было вразумить товарища Сеня,- но пиши сам. А то ведь будет заметно. И потом лучше бы сразу уж про три книжки. Они ведь друг с дружкой связаны - "80 тысяч лье под водой", "Дети капитана Гранта" и "Таинственный остров".
- Я "Таинственный остров" уже немножко забыл,- сказал Пьер.
- Ну, я тебе напомню. Помнишь, как они на острове оказались и там им все время кто-то помогал, спасал их, а оказалось, это капитан Немо.
- Давай, давай про них,- милостиво согласился Пьер.- Я вообще морское люблю. Пиши.
Сначала Сеня еще пытался как-нибудь вдохновить обоих своих подопечных, чтобы они самостоятельно сделали домашнюю работу. Ничего не получилось. Пьер хотя и старался, но никак не мог связать воедино мысль о трех книжках. А Ремка Штыб нес такую околесицу, что и слушать было тошно, а не только читать это на бумаге. Чтобы не тратить попусту время и покончить с грызущими его укорами совести, Сеня постарался представить себе на минуту лицо Ксаны в том случае, если приз достанется другой школе... И как только представил себе это, то махнул на все рукой. Попросить Сурика Сеня не решался. Не следовало его путать в это сомнительное предприятие. Тут дело, что говорить, не очень-то красивое. И скрепя сердце, просидев три дня по нескольку лишних часов в классе после уроков, Сеня сам написал сочинение для обоих. Велел им переписать за воскресенье. Тем более, что шестому классу разрешили с субботы до понедельника побыть на "большой земле" - дома у своих: там удобнее было незаметно переписать работу.
Сам Сеня так замучился с двумя работами для своих незадачливых подшефных, что еле успел написать собственное сочинение. Он писал про "Овода". Он видел "Овода" в кино и не раз перечитал книжку. Овод был одним из любимых его героев.
Удивительно: хромой, с виду непривлекательный, а такой благородный, храбрый и неукротимый человек!
Пьер получил за сочинение "пять", так как Елизавета Порфирьевна, учитывая, что у него встречались затруднения с русским языком, простила ему многие погрешности, которых он не избежал, переписывая слово в слово то, что ему подготовил Сеня. Ремка Штыб при переписке ухитрился сделать три грубейшие ошибки и еле-еле "натянул" тройку. А, к изумлению самой же Елизаветы Порфирьевны, Сеня, всегда писавший работы на пятерки, в этот раз должен был удовольствоваться четверкой.
- Ты спешил, Грачик, заметно спешил,- огорчилась Елизавета Порфирьевна.Ты слишком много внимания уделил внешности, физическому облику. А ведь это только лишь одна черта. Образ Овода куда полнее, чем у тебя. Прочитай еще раз.
- Я уже три раза читал,- сказал Сеня.
- Ну, значит, надо перечитать в четвертый. Приходи ко мне, мы с тобой поговорим об Оводе. Дело ведь меньше всего в том, что он хромает...- Она внезапно смешалась.
И Сеня кинулся поднимать ее палку, со стуком покатившуюся по полу.
Ксана назвала своей любимой книгой "Повесть о настоящем человеке". Мила Колоброда - книгу Ильиной о Гуле Королевой "Четвертая высота". Сурен Арзумян, неутомимый книгочей, ухитрился написать сразу про три книги:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106