Не знали, какой флаг поднимать, какой гимн играть, и старались обойтись без этих деталей торжества. И некому было Артему похвастаться своей славой или поведать свою печаль.
В первое время он убеждал себя, что вот-вот вернется домой. Проведет по контракту все положенные ему схватки в турнире, получит приз и вернется. Заедет в Су-хоярку за Галей, и заживут они под своей крышей. Но почта из-за границы редко когда доходила в те годы на юг Советской России, завязая в путанице фронтов гражданской войны. И вскоре Артем, не получивший в ответ на свои письма ни одной весточки из дому, по-своему это истолковав, бросил писать... С каждым днем все гуще зарастали стежки, ведшие к дому. Все дальше уносила Артема его бездомная судьба. И все глуше делалась тоска и по дому в шумной и пестрой крутоверти, которая его захватила окончательно. Кроме того, Зубяго сумел убедить Артема, что возврата к прошлому уже нет... И окружали везде Артема Незабудного люди, которые твердили, что путь на Родину бесповоротно отрезан. Да и не стоит, мол, жалеть об этом, так как никогда не смогут дать большевики то, что получает чемпион чемпионов по своим заслугам в других странах. И в Америке, и в Европе ему доводилось встречаться с иными знаменитыми русскими людьми, которые, как и он, бросили Родину в опасные дни, тосковали по ней, но не возвращались на свою землю по разным соображениям. Не раз сиживал он в кафе на парижских бульварах с Куприным - писателем, очень верно понимавшим борцовскую душу и относившимся ко всему, что происходит в России, с жадным, но тогда еще враждебным любопытством.
Пришел к нему однажды за кулисы цирка в Нью-Йорке сам Федор Иванович Шаляпин. Сначала долго и восторженно, почти ребячески, дивился объему и твердости мышц Артема, потрагивал, поглаживал, охлопывал их, с восхищением закидывал красивую голову с седеющим клоком, вздыбившимся надо лбом, любовался снизу ростом Артема, хотя и сам был сложения богатырского... Обещал даже вылепить торс Артема, так как баловался и по части скульптуры. Потом вдруг обнял борца, и оба чуть не всплакнули, вспоминая и Волгу и степи - родные края, пути к которым уже как будто и не было.
Шаляпин зазвал однажды Артема, когда тот боролся в Калифорнии, на дачу к Чарли Чаплину, где гостили в тот день "два Сергея" - люди очень разные, но братья по музыке,- Сергей Рахманинов и Сергей Прокофьев. И каждый из прославленных людей, собравшихся в тот день на даче в Голливуде, да и сам хозяин старались чем-нибудь порадовать других от щедрот своего таланта. Маленький хозяин с задумчивыми, обиженными глазами на насмешливом лице, печальный озорник, заставлявший весь мир сотрясаться от хохота, разыгрывал перед гостями всякие смешные сценки. Он показал знаменитый танец вилок со вздетыми на них наподобие ботинок булочками. Незабудный видел это в известном фильме "Золотая лихорадка". Суровый Рахманинов с тяжелым, древним складом лица и могучим грифом, поразившим Артема, сел к роялю вместе с изящным Прокофьевым, длинные летучие пальцы которого словно ворожили на клавишах. И знаменитые композиторы разыграли, импровизируя, очень смешную школьную пьеску в четыре руки, причем одна клавиша у Прокофьева будто бы западала и он делал вид, что должен подковыривать ее... А потом Шаляпин так изобразил пьяного московского купчину, что совершенно покорил всех. Громонос-ный бас его властвовал над окружающим и вдруг стихал, становясь почти неслышным и в то же время волшебно явственным. И Артем увидел, какими влюбленными глазами смотрит Чаплин на великого русского певца.
Незабудному захотелось самому хоть как-нибудь потешить и отблагодарить этих замечательных людей, при-гласивших его в свой круг. Он попросил всех сесть на рояль, подлез под инструмент и, легонько поднатужившись, поднял и пронес по гостиной и концертный рояль, и тех, кто расположился на нем... Все были в восторге, особенно маленький знаменитый хозяин дома. "Мацист пигмей",- сказал он, пренебрежительно махнув рукой куда-то в сторону, поблескивая черными и озорно повеселевшими глазами, и показал, что Мацист и до плеча не достал бы Незабудному.
Артем не раз видел в кино Мациста - бестолкового силача, постоянного героя многих тогдашних кинофильмов, и оценил замечание хозяина. А русские гости великого американского артиста только посмеивались, довольные, не в силах скрыть гордость за богатырскую силу соотечественника. И опять тогда вдруг пала на Незабуд-ного в конце вечера тоска по дому. Впоследствии Артем слышал, что один из гостей, Прокофьев, вернулся на Родину, и музыка его, несколько капризная и что-то лукаво утаившая в себе, зазвучала теперь дома с новой силой и в новой славе.
В Мехико один раз встретил Артем Незабудный высокого, широкоплечего, орлиноглазого человека, окруженного шумливыми мексиканцами, восторженно прищелкивающими пальцами и языками. Человек этот метнул на него взгляд огромных, немного мрачных глаз, двинул резко очерченным большим ртом и спросил у своих спутников звучным, низким голосом: "Этот небоскреб переволокли сюда с Манхеттена?" И, услышав имя Незабудного, поглядел через плечо с неодобрительным, как показалось Незабудному, любопытством. Потом Незабудный узнал, что это был Маяковский. Но, конечно, и знай он тогда, что перед ним прославленный поэт-соотечественник, не рискнул бы подойти к нему. Так было и в тот день, когда американцы шумно приветствовали Чкалова. Знаменитый летчик, со всех сторон спертый толпой любопытных, должно быть, заметил огромную фигуру Артема и весело кивнул ему издали, поведя широким, размашистым плечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106