- Он понимал, что ничем не может помочь, такой слабенький и ничтожный, этому великану, державшему на себе уже верный час десятки пудов.
- Только тихонько, сыночек,- сипло попросил Артем.- Осторожненький будь... Если только сможешь, пододвинь. Верно, мне поспособнее будет... Сеня стал с величайшей осторожностью подкатывать толстобокую тяжелую кадку, стоявшую у другой стенки
подвала. Откуда только сила у него взялась?
Незабудный исподлобья следил за ним:
- Легче... легче двигай. Ровней. Не тряхай... Вот так Гляди, сильный какой! А говорили: слабенький. Молодец!
Он уперся коленями в бок подставленной Сеней кадки. Положил сверху на край ее ладони рук, напряженно! переставляя их. Слегка расправил плечи. Стоять стало немного удобнее.
- Дедушка... уже едут... Пусти меня к тебе... Мож-но? - раздалось вдруг сверху. И в черном квадрате люка; показалось слабо освещенное снизу догоравшим фонарем лицо Пьера.
- И ты?.. Таки явился?..- Артему Ивановичу не удалось изобразить, что он очень возмущен появлением Пьерки.
Ему давно уже хотелось спросить у Сени насчет Пьера: отплыл ли он со всеми? Что там ни толкуй, было бы все же обидно, если б чужой парнишка, пренебрегая опасностью и нарушив запрет, пролез сюда, а свой, усыновленный, так легко бы послушался и сбежал... Нет, ничего еще парень Пьерка. Не бросил. Человеком будет.
- Цыма ты там! - Незабудный, избычившись, двинул вверх косматыми бровями, поднял глаза к люку.- Влазь. Подсобишь.
Пьер сполз вниз. В молчании и смятении глядел он сквозь вздрагивавший полумрак то на деда, то на Сеню Грачика, которого уже никак не рассчитывал застать тут. Незабудный велел обоим мальчикам держаться поодаль от него, поближе к лестнице. Сам он уже весь намок от невероятного усилия и ни на минуту не облегчавшейся натуги мышц. Но то, что он сильно вспотел, несколько освежило тело, дав спасительное второе дыхание, которое приходит на помощь в минуту высшей усталости тренированным спортсменам. Насупившись, так как нельзя было разогнуть шею, но уже чуть повеселее смотрел он в полутьме из-под сдвинутых клокастых бровей на перепуганных мальчишек.
- Ну... что?.. Шли бы вы, хлопчики... У-ох... Лучше бы подале вам. Что? Перелякались? То не беды. Сдюжу. С такими хлопцами да не сдюжить... Ох и жмет! Ну, чего журитесь? Ему уже хотелось как-нибудь успокоить и утешить ребят, которые вопреки наказу не бросили его в эту страшную минуту. Внезапно усы его вздернуло задорной усмешкой. И он одним глазом, к удивлению ребят, подморгнул им, двинув бровью, вставшей от этого торчком.
- Смеха!.. Ну-ка, Пьерка, ты бы рассказал Сене... Ух, жмет, сила окаянная!.. Расскажи, говорю, про того американца, что за стенку держался... 0-ох... Запамятовал, что ли? В журнале сам ты мне показывал. Ну?
- Не могу я сейчас, дедушка!.. Ну что ты! - взмолился Пьер.
- Что значит - не могу? Мне, что ли, прикажешь? И без того... ы-ы, тяжело...
- Говори! - шепнул Пьерке Сеня, кольнув его локтем в бок.
Но тут за стеклом фонаря в последний раз торкнулось уже давно мигавшее пламя, пыхнуло дымком и погасло. Черная, словно вязкая тьма утопила в себе все, отделив мальчиков от Незабудного, возможно, уже навсегда. Но из непроглядного и беззвучного мрака снова послышалось натужное кряхтенье и тихий, сдавленный бас:
- Вот. Ох!.. Посумерничаем... Не скучай, хлопчики. Ну, давай, Пьерка. Сказывай.
- Ну... Это, когда еще война была, пргоизошло,- запинаясь, еле слышно, закартавил Пьер.
- Ты пошибче... А то мне не слыхать...
- Это было еще во вргемя войны,- громко повторил бедняга Пьер.
И Сене, которому после памятной вечеринки у Милы Колоброда уже не приходилось слышать, чтобы парижан-чик рассказывал кому-нибудь вычитанные им анекдоты, довелось теперь в кромешной тьме, в двух шагах от готовых каждое мгновение взорваться мин, узнать новую историю... Если бы рассказать ее на поверхности земли при ясном солнышке и подходящем случае, она и правда могла бы показаться занятной... А сейчас Пьер путано и нескладно, сопя затаенно носом и едва не всхлипывая, рассказывал о том, как в полуразрушенном городе, только что отбитом у неприятеля, офицер увидел пьяного сержанта. Тот упирался обеими руками в уцелевшую стену разбомбленного дома. "Что вы тут держитесь за стенку, сержант?" - "Никак нет, сэр, напротив: это я ее держу". - "Болван! Вы пьяны. Марш в свою часть!" - приказал офицер. "Есть в свою часть, сэр",отвечал сержант и, от козыряв, шагнул в сторону. Стена упала и прихлопнула офицера. - Вот то-то и оно! - Слышно было сквозь кряхтенье в темноте, что Незабудный осторожно похохатывал.- Бац - и пришибло. Что, хлопцы? Ай да сержант!..
Тут как раз наверху послышались наконец голосу На лестнице уже шуршали торопливые, осторожны! шаги.
Мальчики сорвались с места, стукаясь в темноте плечами, вскарабкались по лесенке, просовываясь в люк крича изо всех сил:
- Скорее!.. Идите! Сюда идите... Скорее, только тихо совсем... А то тут...
Чьи-то руки расшвыряли их в темноте. Сильные лучи карманных фонарей одного, потом второго - ударили через люк в подвал. Скрестились, заскользили вместе. Два пересекающихся светлых круга двигались по стене, похо-жие на светящуюся карту земных полушарий. Потом лучи разомкнулись. Кто-то скомандовал коротко в темноте. Слов Незабудный не расслышал, но узнал голос своего давешнего ночного гостя.
- Чей мальчик? Почему здесь?.. А этот? В чем дело? Почему не на берегу?..быстро и отрывисто спрашивал тот.
Подвал заполнялся людьми. Они бесшумно двигались, ловко минуя друг друга в полумраке. Не было ни суеты, ни толкотни. Вмиг, но осторожно приблизились саперы к полуразрушенной стене, по которой бегали лучи фонарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106