– Барин, пожалуйте двугривенный!
– Потом получишь, – оттолкнул его от входа пристав. – Братцы, заходите, только осторожно! – приказал он урядникам.
Три солдата, приготовив оружие, с горящими факелами в руках вошли в дверь.
Буквально спустя секунду один из них вылетел наружу:
– Ваше благородие, там и вправду покойники, пожалуйте взглянуть.
Пристав крякнул, сплюнул на землю и перекрестился.
– Ладно, свети!
За ним прошли мы с предком и барон со своими охранниками. В чадящем свете факелов картина взаимного убийства показалась еще страшнее, чем днем.
– Прости Господи! – слышалось со всех сторон. Присутствующие поснимали шапки и крестились.
– Вот и господин Перепечин, – сказал я, – а второй убитый – личный палач барона. Карл Францевич, как вы всё это объясните.
– Я, я, – забормотал управляющий и начал пятиться к выходу, с ужасом глядя на исполосованных людей и черную лужу засохшей крови на полу. – Этого не может быть, – наконец, он сумел произнести хоть что-то членораздельное.
– Однако! Господин фон Герц, я от вас такого не ожидал. Вы что, устроили тут собственный острог? – строгим официальным тоном спросил пристав, разглядывая пыточные машины.
– Ваше благородие, тут еще есть лаз в подпол! – доложил один из урядников, обнаружив люк в полу.
– Открывай, – приказал офицер.
Урядник откинул люк и наклонился над темной, вонючей ямой.
– Там кто-то есть, – сказал он, оборачиваясь к начальнику. – Прикажете спуститься?
– Спускайся, братец, – согласился тот.
– Пусть первым спустится барон, это всё-таки его вотчина! – негромко сказал я, наблюдая за реакцией управляющего.
– Да? Пожалуй. Господин фон Герц, извольте спуститься и объясните, что здесь происходит? Там внизу какие-то люди?
– Я впервые всё это вижу! Откуда там могут быть люди?! – взяв себя в руки, ответил барон.
– Тогда пойдите и проверьте, – опять вмешался я.
– Пожалуйста! Мне нечего скрывать! – решительно сказал Карл Францевич и, взяв у солдата факел, начал спускаться вниз.
Все подошли к люку и наблюдали за ним. Когда он дошел до самого низа, факел, который он опустил к самым ногам, чтобы видеть ступени, метнулся в сторону и потух. Барон вскрикнул от неожиданности и исчез в темноте.
– Что это с ним? – с тревогой спросил пристав.
– По-моему, упал, – предположил я, примерно зная, что могло приключиться на самом деле. – Я посмотрю!
– Зачем вам самому смотреть, ваше превосходительство, – испугался новых осложнений полицейский. – Тимофеев, спустись!
– Не нужно, я сам должен разобраться, – решительно сказал я и, взяв у Тимофеева последний горящий факел, пошел вниз.
У самой лестницы, на грязном полу лежал барон с неестественно вывернутой головой.
В нескольких шагах, отступив так, чтобы не быть видимыми сверху, кружком стояли бывшие колодники.
Я осветил свое лицо и сделал им предостерегающий знак.
– Барон упал с лестницы и, кажется, свернул себе шею! – крикнул я наверх. – И еще здесь какие-то люди! Выходите наверх, и не в чем не сознавайтесь, – тихо сказал я узникам. – Вы все видели, как управляющий споткнулся и упал! Понятно?
– Спаси тебя Господь, барин, – поблагодарил за всех пожилой мужик.
После чего один за другим крестьяне начали выбираться из подвала. Последним поднялся я.
– Вот это узники, которых барон незаконно содержал в собственной тюрьме, – представил я заполнивших помещение крестьян.
– Однако, – только и смог выговорить донельзя пораженный пристав. – А что же приключилось с самим бароном?
– Давайте отойдем в сторонку, поговорим, – предложил я.
Мы вышли наружу. Полицейский выглядел растерянным и виноватым.
– Как же так, – пожаловался он мне, – фон Герц по моему разумению был таким солидным человеком! Что же теперь будет?
– Этому делу нельзя давать ход, опозоритесь на всю Россию, – сказал я. – Крестьян нужно распустить по домам, а барона без шума похоронить. Вы сами и ваши люди видели, как он, спускаясь вниз, споткнулся и упал. Обычный несчастный случай.
– Оно, конечно, всё так, – нерешительно произнес полицейский, – да не будет ли какой истории?
– Станете держать язык за зубами, ничего и не будет. Ведь всё и так ясно, мажордома убил сумасшедший крестьянин, после чего погиб сам, так что виноватого нет в живых. Барон же свернул себе шею по неосторожности. Вы провели расследование и выяснили всё детально, так и доложите своему начальству.
– А как же вы, ваше превосходительство?
– Я тоже выполнил свою работу, наказал зло.
– Ежели так обойдется, то век за вас, ваше превосходительство, буду Бога молить!
– Ну, ну, голубчик это уже лишнее!
Еще я хотел пожелать приставу не брать взяток и честно служить отечеству, но передумал. Зачем представать перед серьезным человеком наивным чудаком-идеалистом и набрасывать тень сомнения на свое служебное соответствие. Что же это за генерал, который не берет на лапу!
Пристав Пахомин оказался исправным, инициативным чиновником. Как только четко определились пути и последствия, он толково распределил обязанности между своими урядниками, и работа закипела. По-моему, после таких целенаправленных следственных действий никакой Шерлок Холмс или Ниро Вульф в этом преступлении разобраться не смогли бы.
Мы с предком полюбовались, как мечутся урядники, уничтожая вещественные доказательства, а бывшие узники незаметно растворяются среди местного населения, и вернулись в усадьбу.
Там уже всё знали. Дворец был освещен, как во время ежегодного бала, толпа слуг запрудила площади перед парадным входом и шумно бунтовала. Мы встали невдалеке и вскоре уловили настроение толпы – назревал самосуд над приспешниками павшего режима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95