Сначала я даже не обратил внимания на несколько земляных куч, поросших травой, и только подойдя вплотную, понял, что это жилища.
Начинать лечение в кромешной тьме было невозможно, да и устал я зверски. Щемило кожу на растертых седлом ногах.
– Лошадь нужно расседлать и накормить, – сказал я в ответ на напоминающее фырканье кобылы.
– Ванюшка, – распорядился он, – займись конем.
Парень, что вел лошадь под уздцы, согласно кивнул головой. Мы же начали спускаться в землянку.
– Вот туточки спустись, осторожно ногу ставь, здесь ступень, – координировал атаман, делавшийся все более дружелюбным.
Мы пролезли в одну из землянок, и он запалил лучину. В тесной норе, кроме еловых лап, застилавших пол, больше ничего не было. Я опустился на настил, пахнущий хвоей и сыростью.
– Разбудишь, когда рассветет, – приказал я атаману, лег на лапник и провалился в тревожный сон.
Подняли меня в четыре часа утра. Я вылез из тяжелой, влажной духоты на свежий воздух. Голова была дурной, и очень хотелось спать.
Светало. Разбойничий стан выглядел вполне мирно. Я осмотрел местность. «Душегубы» обосновались на берегу узкой речушки с темной водой. Место было сырое, болотистое.
Ополоснув лицо, я вернулся к землянкам. Два знакомых мужика из вчерашней команды разжигали костер. Прокопий с видом начальника внимательно наблюдал за их простыми действиями и подбадривал советами.
– Где пленник? – спросил я атамана, отрывая его от этого продуктивного занятия.
– Сейчас предоставлю, – пообещал он.
Я дошел с ним до норы, крытой хворостом, в которой вповалку спало несколько человек обоего пола. У одного из этих людей руки и ноги были связаны веревкой. Одет пленник был в ветхое крестьянское платье и лежал ничком.
– Развяжите его, – попросил я.
Атаман кивнул и бесцеремонно встряхнул пленника. Тот проснулся, приподнял голову, и я чуть не вскрикнул от изумления – это был мой давнишний знакомый старичок-леший. Мы с ним встречались уже дважды, первый раз он, имея какое-то отношение к моему перемещению во времени, обобрал меня как липку, выдул из горлышка бутылку водки и последнюю банку пива; во второй – элементарно спас жизнь, сдул порох с ружейной полки у целившегося в меня грабителя.
– Надо же! Какие люди! – только и нашелся сказать я, во все глаза рассматривая это таинственное чудо природы, имеющее способность перемещаться в пространстве. Видеть его в таком беспомощном положении, к тому же в плену у простых крестьян, было удивительно.
Леший внимательно посмотрел на меня и лукаво подмигнул левым глазом.
– Да развязывай быстрее, чего ты копаешься! – набросился я на Прокопыча.
– На кой он тебе сдался, барин? – проговорил атаман, развязывая путы. – Темный это человек, с нечистым водится. Утопить его, и вся недолга.
– Растопишься, чертов сын, – сварливо сказал леший, – я не сам по себе, а баринов человек.
– Да ну! – удивленно воскликнул атаман. – Прощения просим, знать, ошибка вышла.
– Точно, мой, – подтвердил я, включаясь в игру. – То-то я смотрю, личность знакомая!
– Ты прости нас, добрый человек, – смущенно сказал атаман лешему, – видать, зазря оговорили тебя.
– Бог простит. Ишь, ироды, как спутали! Табачку не найдется? – попросил старик.
– Откель! Какой у нас в лесу табак! – грустно сказал Прокопыч.
– Ишь ты, а еще разбойники, тати, можно сказать, а ничего у них нет!
У меня тоже курева не оказалось. Сигареты давно кончились, а к трубке я не пристрастился. Курил время от времени чубуки за компанию.
– Хоть чего покурить найдите, ироды, может, у кого крошка табачная есть. Мало того, что голодом заморили, так еще и табака нет.
Атаман пожал плечами и пошел искать курево. Мы же с лешим вылезли из землянки, и он заговорил совсем другим тоном:
– Вовремя ты подоспел, сударь, еще чуть, и совсем бы замучили меня супостаты. Так что я твой должник. Надо будет – отслужу. А про денежки не забудь – это твой должок. Ишь, ты, подсунул мне фальшивые. Да таких монет, что ты мне всучил, никто на свете не видывал!
– Серебро тебя устроит? – спросил я, вытаскивая из кармана несколько монет. – Тогда, прости, пожалел отдать старинные монеты. Думал, что они музейная ценность.
– Серебро, говоришь! – усмехнулся старик. – Пулю серебряную тоже давай, ишь, чего надумал, заговоренными пулями оборотней ловить!
– Дед, откуда ты про оборотня-то знаешь? – испуганно спросил я.
– Все это глупости и суеверие, – перебил он меня. – Быстро же ты из атеиста стал мистиком!
– Но как же, – забормотал я, как говорится в таких случаях, теряя рассудок.
Да и было, отчего отъехать крыше. В XVIII веке, в глухом лесу стоит босой старичок в коротких холщовых портках, в донельзя заношенной рваной домотканой рубахе и толкует о мистике и атеизме.
Странный дед говорил теперь совсем по-другому, чем раньше. Без ерничанья и простонародной придури.
– Но я же сам видел оборотня, – виновато сказал я, начиная, как минимум, испытывать сомнение в собственных умственных способностях.
– Тогда в чем проблема? – засмеялся дед. – Иди и лови.
– Ладно, – склонил я виноватую голову. В голову запоздало пришло несколько здравых мыслей, связавших разрозненные, на первый взгляд никак не соотносящиеся между собой, эпизоды, случившиеся в последнее время. – С волком действительно вышла неувязка. Разберусь! А вот вы-то с такими способностями, каким образом попали к разбойникам?
– Ты мне не «вычь»! – опять поменял стилистику разговора старик. – И на старуху бывает проруха! Перебрал я с вечера немного и проспал этих лесных иродов, проснулся связанным. Ни рукой не пошевелить, ни ногой. Пришлось ждать твоей помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95