Не знаю, как, но Алеша что-то почувствовал и посмотрел на меня излишне пристально. Я состроила невинное личико и ласково ему улыбнулась.
Разобравшись с найденными богатствами, домочадцы разбрелись по своим углам. Мы с Алешей тоже отправились в отведенные нам гостевые покои. Не успели мы там осмотреться, как в два часа по полудни, нас пригласили на обед. Василий Иванович к столу не выше, он вынужден был остаться в своей комнате. Алеша опять привязал к его ноге груз, чтобы правильно срослась сломанная кость, и бедный страдалец терпел большие неудобства.
За столом собралось всего несколько завидовских обитателей. Разговор, как водится, касался лишь последних событиях, но на самом деле, все больше думали не о «негодяе» Вошине, а о себе. Любые изменения в жизни поместья могли драматически сказаться на судьбе этих бедных людей, дальних родственников хозяина, полностью зависимых от расположения барина или его фаворитов. Я сама жила в людской и вполне понимала, волнение обитателей Завидова.
Отобедав, мы пошли отдохнуть в свои покои. По пути, Алеша остановился возле шкафа набитого книгами и прихватил с собой несколько томов. Меня литература тогда не интересовала. Моя жизнь теперь сама напоминала захватывающий рассказ, и на чужие истории времени совсем не оставалось.
– Как тебе понравился Трегубов. – спросил Алеша, когда мы остались одни.
– Он добрый и хороший человек, – искренне, ответила я. – Только ему не повезло в жизни!
– Это точно, – согласился муж, искоса оглядывая наши комнаты, обставленные роскошной заграничной мебелью, – Трегубов, типичный неудачник.
Мне очень не понравился его тон и еще больше то, что он подумал о самом Василии Ивановиче, но я сделала вид, что не обратила внимание.
– Ты, оказывается, говоришь по-французски? – вдруг спросил он.
– Да, когда со мной заговорил виконт де Шантре, я сразу его вспомнила, – ответила я.
– Хорошо тебе, – сказал Алеша и посмотрел на меня с завистью, – а у меня с языками большая напряженка, – слушай, а может быть, ты у меня и правда аристократка?
Мы еще какое-то время обсуждали мое знание французского языка, потом он вспомнил о принесенных книгах и решил, как он сказал, приобщить меня к высокой поэзии. Я не стала возражать, и мы сели рядом на мягкий диван.
Алеша открыл какую-то книгу, долго листал страницы, подыскивая подходящее стихотворение и начал нараспев читать. Я терпеливо слушала, не очень понимая, что мне должно нравиться. Он время от времени бросал на меня испытующие взгляды и когда поймал на зевке, засмеялся и захлопнул книгу.
– Будем считать, что Гаврила Державин тебе не подошел, – сказал он.
– Ну, почему, – возразила я, – про то, как с алмазной горы сыплется жемчуг и серебро, понравилось. Только так в жизни не бывает.
– Ладно, подождем пока ты научишься воспринимать образные выражения, а пока попробуем прозу. Слушай «Бедную Лизу» Карамзина.
Я не поняла, что это за Лиза Карамзина, но спорить не стала, уютно устроилась в уголке дивана и приготовилась терпеть культурную пытку.
Однако с первых же слов меня захватила эта грустная история. Мы с Лизой жили в разных местах, у нее была ласковая матушка, она была свободной, но судьбы у нас с ней оказалась чем-то похожа, и щемящее чувство жалости к бедной девушке, так сжало мне сердце, что слезы сами собой тихо покатились по щекам.
Алеша читал с чувством, не прерываясь и не поднимая глаз от страниц книги. Я слушала, тихо плакала и была ему благодарна, за то, что он не смеется надо мной, тоже сочувствует бедной Лизе и, кажется, понимает всю беспросветность неправильной любви, и тяжелой женской доли. Когда он кончил читать и закрыл книгу, я не заметила. Я все еще была там возле пруда с вместе бедной девушкой такой трогательной и несчастной.
Алеша молча смотрел на меня и даже не спросил, понравился ли мне рассказ. Видно, все понял без слов и теперь ждал, когда я успокоюсь.
– Милый, Алеша, – тихо сказала я, – спасибо тебе за все.
Он смутился и нежно, взял меня за руку. Не знаю почему, но мне так захотелось спрятаться на его груди, чувствовать его любящие губы, что я сама бросилась ему в объятия.
– Ну, что ты, Алечка, что ты, – шептал он, осыпая мое мокрое от слез лицо поцелуями. – Это ведь не взаправду, все это придумал писатель Карамзин! Лиза выплыла из пруда, осталась жива и потом вышла замуж за квартального надзирателя.
Я понимала, что он хочет меня утешить и впервые сама начала расстегивать его одежду. Мне так хотелось укрыться в его любви от всех бед и несчастий, что я не нашла никакого другого способа, быть совсем близко с ним, моим любимым и единственным.
Трегубов, весь остальной мир словно перестали существовать. Для меня, осталась только наша любовь.

Глава 14

Утром следующего дня я долго не могла проснуться. Это и не удивительно, мы очень поздно заснули. После чтения, Алеша был со мной так нежен и неистово ласков, что у меня ныло все тело. Он тоже не выспался, зевал и ругал дворовых, чем-то громыхавших возле наших дверей.
О Трегубове мы с ним больше не вспоминали. Вчерашний разговор с Василием Ивановичем наедине, казался мне теперь чем-то несущественным. Тем более что я ведь так и не позволила ему себя поцеловать и потому вины перед мужем не чувствовала.
– Ты еще полежишь или встанешь? – спросил меня Алеша, когда понял, что спать нам все равно не дадут.
– А как ты хочешь? – спросила я и приняла соблазнительную позу.
– Ну, ты даешь! – засмеялся он и начал расстегивать панталоны.
– Встаю, встаю! – испугалась я. – Мы, между прочим, вчера остались без ужина!
Когда я вышла в залу, там уже толпились все обитатели дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95