– Какая сорока? – удивился он. – Ты, вообще-то, кто такой?
– Гость из будущего. Иди, отключи сигнализацию, нам нужно войти, со мной женщина и собака.
– Сюда нельзя посторонним, здесь закрытый объект! – нерешительно сказал он, рассматривая меня безо всякого интереса, словно к нему на улице подошел прохожий спросить дорогу.
– Я не посторонний, я начальство! Инспекционная проверка, – веско сказал я, начиная понимать, что имела в виду Ульяна, говоря о тормозе.
– А, что же ты сразу не сказал, я тут оттопыриваюсь со скуки. Такая клевая запись, хочешь послушать? – теперь уже доброжелательно улыбнувшись, предложил он.
– Потом послушаю, а пока пойди и отключи защитную сигнализацию!
– Не проблема, – пообещал он и нажал спрятанную под армяком на груди кнопку. Взгляд его сразу сделался туманным, а нога сама собой начала отбивать такт. Я понял, что обо мне уже забыли, и сам выключил его звуковое устройство.
– Ты чего? – обиделся он.
– Иди, отключи сигнализацию, – начиная стервенеть, медленно сказал я и, молча взяв его за плечо, потащил к дому. Юникс почти не сопротивлялся, хотя такое отношение его задело.
Мне совсем не хотелось с ним ссориться, но парень был явно не в себе, похоже на то, что сбрендил от одиночества. Когда мы дошли до избы, он уже успокоился и спросил, не встречал ли я в лесу девочку. Она куда-то ушла, и он теперь волнуется.
– Давно ушла? – спросил я, решив проверить, как он ориентируется во времени.
– Порядком, – посчитав в уме, ответил он, – недели две назад. – Я без нее скучаю.
– Наверное, ее волки съели, – предположил я, имея в виду Красную Шапочку.
– Ты думаешь? Жаль. Противная девчонка, дура и дикарка. Она у меня вела хозяйство.
На этом сожаления кончились, больше он Ульяну не вспоминал. Невменяемое состояние оператора ставило меня в сложное положение. Оставаться в таком тесном контакте с сумасшедшим, удовольствие не самое приятное. Пусть бы еще он только слушал музыку, а если у него начнется осеннее обострение! Да и что за радость жить здесь на болоте, ожидая неизвестно чего.
– Не знаешь, почему деда Антона отозвали? – спросил я его, когда мы вошли в дом.
– Антона? Какого Антона? – он посмотрел на меня пустым, отсутствующим взглядом.
– Того, который был здесь до тебя, – терпеливо объяснил я.
Теперь он понял, осклабился:
– Да он же полный отстой. Знал бы ты, как все дела запутал! Я третий месяц с утра до вечера пашу и не могу ни в чем разобраться!
Я промолчал и следил, как он что-то делает с кучей хлама на полу. Его действия были непонятны по сути, он зачем-то перебрал пустые консервные банки. Когда он закончил и распрямился, спросил:
– Так ты будешь отключать сигнализацию?
– А я что делал? – удивился он.
Я понимающе кивнул и отправился за Марфой и собакой. Они ждали меня на прежнем месте. Ничего не объясняя, я взвалил на себя все наши вещи и мы пошли на станцию. Вид у меня был, наверное, не самый приветливый. Я понимал, что девушка хочет что-то спросить, но не решается. Только когда мы были уже на территории, рискнула задать вопрос:
– Мы здесь будем жить?
– Пока не знаю, это не то меня зависит, – ответил я, с горечью думая, что все мои планы летят к черту. Какой идиот отправил на такую ответственную работу ненормального, можно было только гадать. Кажется, Марфа еще хотела узнать о волшебной телеге, рассказ о которой произвел на нее такое сильное впечатление, но, правильно оценив мое состояние, не рискнула. Мы вошли в избу.
Станция во времена Лешего стилизованная под русскую избу, чистая и комфортабельная, превратилась в рабочий барак. Везде валялись грязные, мятые носильные вещи, остатки еды, какие-то инструменты. Спал новый смотритель на лавке заваленной скомканным тряпьем.
– Видишь, как я живу? – проследив мой взгляд, с трагическими нотками в голосе спросил он. – А у меня, считай что, высшая категория!
Что у них за категории, и какая в организации существует иерархия, я не имел ни малейшего представления, однако, назвавшись инспектором, расспрашивать о таких очевидных вещах, не мог и вместо гласного сочувствия, скорчил соответствующую мину. Я свалил наш багаж прямо на пол. Марфа застыла возле дверей, с почтительным ужасом осматривая «апартаменты». Полкан обходил избу, нюхал углы и непонятно почему, скалил зубы.
– А это что у вас такое? – спросил с явным страхом Юникс, рассматривая мешки с провизией.
– Еда, – рассеяно ответил я, все еще не приходя в себя от шока после всего увиденного.
– Что значит, еда!!! – с неожиданным подъемом закричал он. – Какая еще еда!!!
– Обыкновенная, ветчина, копченая рыба, мука, там много всего, – ответил я.
– То есть, как это? Вы что, с ума сошли? – забормотал оператор и даже попятился от мешков. – Все это, нужно немедленно уничтожить! Там же сплошные вирусы и канцерогены! Вы, что решили меня отравить? !
– Ты-то здесь при чем, никто тебя есть ветчину, не заставляет, – спокойно сказал я, понимая, что осеннее обострение шизофрении у него уже наступило. – Питайся, чем хочешь.
– Вы что, не понимаете? – удивленно расширяя глаза, спросил он. – Вы же опасны! Все это, – добавил он, брезгливо показывая на мешки ногой, – нужно немедленно сжечь! Грязное животное стерилизовать и усыпить, Вам, если вы и, правда, люди, срочно прийти санитарную обработку и карантин!
Какое-то время я, молча рассматривал Юникса, просто не зная, что ему ответить. Все происходящее было так неожиданно и странно, что оставалось только развести руками, Впрочем, никакого ответа он и не ждал, опять врубил музыку и застыл на месте, притопывая ногой.
– Чего это он? – испугано спросила Марфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95