Однако в одном дворе мне все-таки улыбнулась удача, попался костер с еще теплой золой. Здесь, как и везде, избы и служб не было, сгорело все кроме убогой баньки. Когда я нашел кострище и убедился, что разжигали его недавно, сразу пошел проверить баню, нет ли там прячущихся людей. В ней никого не оказалось, но я решил подождать поблизости, вдруг кто-нибудь да и вернется.
Время уже было предвечернее и стоило подумать о ночевке. Я решил остаться здесь же. С едой у меня пока было относительно благополучно. Гостинцев Ивановой жены должно было хватить и на сегодняшний и на завтрашний день. Вода была и в недалеком колодце и в бочке возле бани, так что можно было даже помыться.
Я собрал по окрестностям годное для топки дерево, и реши истопить себе баню. Топилась она по черному, поэтому как только загорелись щепки, помещение сразу же наполнилась дымом. Я подождал несколько минут, и лишь только дрова занялись, выскочил наружу. Тут меня ждал сюрприз. Во двор явился мой давешний знакомый пес, напугав стреноженную лошадь. Он лежал возле теплого костра, положив на лапы большую голову и увидев меня, приветственно повел хвостом.
– Ну, что, псина, оклемался? – спросил я, по человеческой привычке осмысленно разговаривать с бессловесными тварями.
Он вздохнул, насторожил уши и посмотрел на меня влюбленными глазами.
– Есть хочешь? – догадался я.
Он опять вздохнул и облизнулся. Пришлось делиться. Животина в два удушливых глотка протолкнула в себя внушительный кусок пирога и опять облизалась. Теперь еды у меня осталось только на сегодняшний ужин.
– Все, больше ничего нет, – извинился я.
Гость на это сообщение скорбно вздохнул, но не возразил.
– Звать-то тебя как? – задал я вопрос, заведомо зная, что ответа на него не будет. Пришлось самому придумывать ему имя.
– Бобик, Шарик, Трезор, Полкан? – перебирал я варианты распространенных собачьих имен.
На Полкана он вроде отреагировал, шевельнул ушами, потом прижал их к голове.
– Ладно, будешь Полканом, – согласился я, – Не очень оригинально, зато звучно.
Полкан согласился и закрыл глаза. Кажется, он уже был уверен, что нашел себе хозяина. Мне же так не казалось. Что делать в моей ситуации с большой ослабленной собакой я не знал. Однако протестовать было бессмысленно, все равно возражения услышаны не будут.
– Ладно, пока будем отдыхать, – решил я, расседлал лошадь, пустил ее пастись, а сам прилег рядом с собакой. Дни пока были теплыми, земля успевала прогреваться, так что лежать на ней было даже комфортно. Когда я устроился, Полкан удовлетворенно на меня посмотрел и опять закрыл глаза. Я же начал придумывать, что мне делать дальше. Без помощи местных жителей в нужный лес мне было не попасть, сам я его просто не найду. Что бы выбраться из этой эпохи, был еще один вариант. По нему мне нужно было добраться до провинциального городка Троицка, в пятистах километрах от Москвы, что для верхового передвижения достаточно далеко, а при нынешнем положении в государстве, почти непреодолимо. Как только здесь в центре власть начала давать слабину, сразу же подняли головы местечковые феодалы и принялись устанавливать на дорогах собственные законы. Даже думать не хотелось о том, что мне придется полтысячи километров пробиваться с боями...
Дым из бани все валил. Это говорило о том, что дрова горят плохо и помыться удастся еще не скоро. Лежать мне быстро надоело и пока не стемнело, я, оставив коня пастись во дворе, продолжил обход деревни пешком. Полкан, как положено собаке, встал и побрел следом.
Постепенно начинали вырисовываться подробности того, что здесь произошло. На деревню напало какое-то безжалостное воинство, избы сожгли, а тех, кто пытался убежать, убили. Почти все тела, которые я к этому времени обнаружил, лежал так, что становилось понятно, людей рубили сзади, догоняя. Кто совершил это странное, и страшное дело пока было непонятно. То, что количество убитых никак не соотносилось с населением деревни, могло говорить только о насильственном угоне жителей. Их могли захватить кочевники, занимающиеся торговлей людьми, а то и какой-нибудь дикий помещик, заинтересованный в новой рабочей силе.
В сумерках я вернулся к своей бане. Пес по-прежнему ковылял позади. Он так ослабел, что едва шел, и я вынуждено замедлял шаг, за что едва не поплатился. Уже невдалеке от стоянки, он вдруг забеспокоился, зарычал и, обогнав меня, затрусил к нашей бане. Я намёк понял и побежал посмотреть, что там могло случиться. А происходило там самое в моей ситуации неприятное, какой-то человек собирался увести мою лошадь. Он уже успел ее оседлать и теперь пытался сесть в седло, но делал это неловко, лошадь ему мешала, отступала, и он, цепляясь за повод, вынуждал ее кружиться на месте.
– Стой! – закричал я и бросился к злоумышленнику.
Увидев меня, конокрад бросил повод и побежал к задам двора. Двигался он медленно, и я скоро его догнал. Им оказался какой-то дед. Кража коня всегда была таким серьезным преступлением, за которое запросто можно лишиться жизни. Он это понимал и бежал изо всех своих старческих сил. Теперь вблизи я рассмотрел, кто покусился на мою собственность. Деду был сто лет в обед, но двигался он довольно шустро Для своего почтенного возраста. Небольшого роста, коренастый, когда я его догнал, резко повернулся и попытался ударить меня дубинкой.
Я увернулся, а старик, видимо, потеряв последнюю возможность спастись, опустился на землю, закрыл лицо руками и заплакал.
– Ты, что это дед вытворяешь? – спросил я, радуясь и тому, что нашелся, наконец, живой свидетель кровавой драмы и тому, что помешал угнать коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95