В ней была только одна лавка и небольшой стол, грубо срубленный из толстенных тесаных досок. Об удобствах проживающих здесь особенно не заботились.
Как только мы вошли, за нами тотчас закрыли дверь, и снаружи лязгнул засов. Я сразу же подошел к одному из окошек. Оно было узким, не больше пятнадцати сантиметров шириной, и из него открывался вид на небольшой участок двора и ворота. Пролезть сквозь него нельзя было и помыслить.
Оставив Юлю рыдать на лавке, я обошел все окна и, в первую очередь то, через которое был виден вход в дом. Нашей коляски там уже не было, как и коней офицеров. Иван тоже исчез: его, видимо, как и нас задержали.
– Что теперь с нами будет? – спросила Юлия, когда немного успокоилась.
– Не бойся, как-нибудь выкрутимся, – уверено ответил я, хотя сильно в этом сомневался. – Нам с тобой пока ничего не грозит.
– Они убьют Аркашу? – спросила Юля и вновь заплакала.
– Думаю, что нет, – соврал я. – Если бы хотели убить, то сделали бы это сразу.
– А кто эти люди, и что им от нас нужно?
– Обычные разбойники с большой дороги. Заманивают под разными предлогами путников и грабят.
– А мы с тобой им зачем?
На такой дурацкий вопрос я отвечать не стал.
– Покажи, что у тебя есть в ридикюле, – попросил я девушку.
Юля отдала мне свою парчовую сумочку в форме торбочки, и я высыпал все ее содержимое на лавку. К сожалению, почти ничего полезного в ней не оказалось. Однако кое-что, в частности шпильки, я отложил.
– А ты что ищешь? – спросила Юлия.
– Пока не знаю, но нам с тобой необходимо добыть оружие.
– Зачем? Мы скажем разбойникам, что едем на богомолье, и они нас отпустят? – сказала она, видимо, пытая так себя успокоить. – Ведь мы женщины и ничего плохого им не сделали!
Такое обобщение заставило меня невольно улыбнуться.
– Ты не против, если я поломаю твой черепаховый гребень? – спросил я товарку.
– А зачем его ломать? Он ведь почти новый!
– Сделаю из него нож, будет хоть какая-то защита.
– Нож, а как?
– Вот так, – ответил я, вставил край гребня в щель лавки и обломил его. Получилась узкая десятисантиметровая черепаховая пластина с острым концом. Если ею нанести сильный удар в шею или глаз, можно было серьезно поранить противника.
Потом в дело пошли шпильки сделанные из толстой проволоки. Я разогнул одну из них и попытался просунуть в дверную щель, чтобы отодвинуть задвижку. Юля, наблюдая за моими действиями, успокоилась и даже отпустила комплимент:
– Какая ты, Лизонька, умная, просто ужасть! – использовав просторечное слово, с восхищением сказала она.
Мне был непонятно, почему девушка называет меня женским именем даже тогда, когда мы бываем наедине.
– Почему ты называешь меня Лизой?
Юля задумалась, потом отвела глаза в сторону и созналась:
– Тогда мне не стыдно делать с тобой это.
– Почему? – продолжил я допрос, одновременно возясь с неподдающимся запором.
– Ведь я же дала обет! А если ты, ну, не мужчина, то это не грех. Потом мне очень нравится Аркаша, и я хочу выйти за него замуж.
– Ладно, с обетом ясно. А почему ты не хочешь делать это с ним?
– Мы ведь с ним мало знакомы, и потом, если он узнает, что я не… ну, ты понимаешь, он обо мне будет плохо думать и не захочет жениться.
– Тогда зачем сегодня ночью ты меня спровоцировала… извини, – поправился я, понимая, что она не может знать этого слова, – соблазнила?
– Потому что мне очень нравится делать это с тобой. Ты такой нежный, как… как, – она задумалась, подбирая слово, – как девушка! Ах, если бы можно было выйти за него замуж, а быть с тобой! Правда, было бы чудесно?! Лизонька, милая, если я выйду замуж, давайте жить все вместе!
– Сначала нужно выбраться отсюда, – прервал я романтические девичьи мечтания. – У меня ничего не получается, шпилька слишком тонкая Нужно придумать что-нибудь другое. Ну-ка, встань с лавки.
Юля послушалась, а я начал примеряться, как отодрать от лежанки доску. Как ни странно, но оказалось, что они прикреплены к остову не гвоздями, а деревянными шпонками. Я стал постукивать снизу по доске, и она начала медленно подниматься Оказывается, и в старину было довольно халтурщиков, использовавших для работы сырой материал. Теперь дерево высохло, и шпонки престали в нем держаться. Постепенно я выступал доску, и она оторвалась от лавки. Была она длиной немногим больше полутора метров, шириной сантиметров двадцать, толстая и тяжелая. Однако сил, чтобы ударить ей кого-нибудь по голове, у меня вполне хватало
– А для чего ты поломал лавку? – спросила Юля. – Как же мы теперь будем спать?
– Нормально, по очереди друг на друге, – совершенно серьезно ответил я.
– Ой, а я так никогда еще не спала, наверное это очень приятно?
– Сегодня ночью попробуем, – пообещал я, подумав: «Если нам представится такая удача».
Приготовив все возможные варианты оружия, я укрепил доску на старом месте и постучал в дверь.
– Чаво надо? – отозвался грубый голос.
– Ничаво! – передразнил я, караульного. – До ветра хочу.
– Не велено, – подумав, ответил сторож.
– Чего не велено, до ветра ходить?
– Не, выпускать не велено.
– А ты и не выпускай, а принеси парашу, мы и здесь как-нибудь управимся.
Караульный задумался, потом сказал:
– Погодите, я чичас.
Похоже, было на то, что для соблюдения нашей девичьей чести к нам приставили самого тупого и послушного разбойника.
– Лизонька, ты что-то задумала? – спросила меня Юля.
– Посмотрим, кто нас охраняет, к тому же мне очень хочется, – я задумался, как бы сказать поделикатнее, – оправится.
– Чего тебе хочется? – не поняла девушка.
– Того же, чего и тебе, – сердито ответил я.
– Я могу еще потерпеть, – поняв, о чем идет речь, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96