Короче говоря, ситуация складывалась такая: я держал здоровяка, он Наташу, меня лупили его спутники, все больше и больше распаляясь, и все мы кричали невесть что. Причем, мне было непонятно, кто он такой, и что ему понадобилось от девушки. Хвататься за саблю и начинать последний, решительный бой с безоружными пьяницами в центре города, посередине многолюдного рынка, было бы не совсем уместно. Но и получать новые затрещины поверх вчерашних мне совсем не нравилось. Ваня, исполняя свой долг моего оруженосца и нашего спутника, закричал что-то протестное тонким голосом, но какой-то верзила так двинул его кулаком в солнечное сплетение, что мальчишка свернулся пополам и в таком виде побрел в сторону.
Мигом вокруг нас собралась густая толпа и с восторгом наблюдала за красочным зрелищем. Мне, как одному из главных участников, было отнюдь не так весело, как зрителям, тем более что удары становились все увесистее. Кончилось все тем, что я отпустил плечо здоровяка и дал ему в ухо. Он взвыл, но это было последнее, что я запомнил. Кто-то сзади ударил меня по голове, как пишется в милицейских протоколах: «тупым, тяжелым предметом», после чего я очнулся на земле возле той же лавки, из которой мы вышли, с трещащей головой и срезанным кошельком. Рядом лежал мой бездыханный оруженосец, Наталья же бесследно исчезла.
С трудом преодолевая тошноту, я встал на ноги и огляделся. Ни странной компании, ни зрителей вокруг не было. Единственным свидетелем оказался мальчишка-водонос с кувшином и кружкой в руке. Он стоял как завороженный и с глупой улыбкой наблюдал, как я встаю и оглядываюсь по сторонам.
– Дай воды, – попросил я у него.
– Грош, – ответил он.
Я потрогал оставшийся от кошелька ремешок и полез в карман, где должна была быть мелочь. Но и там ничего не оказалось.
– Потом отдам, – пообещал я.
Однако мальчишка только фыркнул и убежал, оглядываясь и строя рожи. Пришлось Ваню приводить в чувство, похлопывая по щекам. Он сначала никак на это не реагировал, но, в конце концов, открыл глаза и застонал.
– Вставай, – попросил я.
– Что это было? – задал он вполне уместный, но бессмысленный вопрос. Я знал ни больше него.
Кругом кипела обычная рыночная жизнь, и на нас никто не обращал внимания. Мы оба были не в том состоянии, чтобы начинать следствие, и я выбрал единственное возможное тогда решение – отправиться домой привести себя в порядок и потом вернуться назад во всеоружии.
– Ты можешь идти? – спросил я Ваню, помогая ему подняться.
– Не знаю, меня сзади чем-то ударил, – виновато ответил он. – Их было вон сколько! А где Наташа?
– Не знаю, сейчас поехали домой, потом вернемся разбираться.
Так мы побитыми и вернулись домой. То, что Наташа не сопротивлялась и никак не протестовала, когда на нее напал неизвестный мужчина, говорило о том, что она как-то связана с пьяным здоровяком. На пропавшего жениха он никак не тянул, скорее можно было предположить, что это ее разгульный папаша. Тогда становилось понятна и его, и ее реакции на нежданную встречу. Непонятно было, что в этом случае нужно делать любовнику, то есть мне.
– Если б меня не ударили под дыхало, а потом сзади, я бы им задал! Ничего, мы с ними еще встретимся, тогда посмотрят! – запоздало начал хвастаться рында.
– Мойся и чисть одежду, – сказал я, не поддерживая его реваншистские мечты. – Скоро едем назад.
Ситуация была самая, что ни есть дурацкая. Не царю же или Разбойному приказу было жаловаться на нападение на нас в самом центре города. Оставалось разбираться самому. Однако у меня после двух дней активной жизни был такой разукрашенный синяками побитый фасад, что скорее я сам должен был вызывать подозрение. Однако времени на лечение у меня не было. Пока я буду приводить себя в порядок, деньги и сабля уплывут так далеко, что потом найти их будет практически невозможно. Самым правильным и эффективным было расследовать преступление по горячим следам.
Переодевшись в свой старый камзол и прихватив денег из отощавшей мошны, мы с Ваней поскакали назад, все те же Охотные ряды. Времени после драки прошло часа три, так что когда я вошел в лавку, возле которой произошел инцидент, ни хозяин, ни два его приказчика меня не узнали. То, что такое может случиться, я подозревал, обычно никто не хочет влезать в чужие криминальные разборки. Однако на всякий случай попытался попросить помощь у свидетелей.
– Ничего не знаю, ничего не видел! – твердо сказал тамошний купец. – Может, это ты сам все придумал, а теперь на людей наговариваешь.
Я никого не обвинял, только спросил, не видел ли он или его люди, кто забрал мои кошелек и саблю, поэтому такая своеобразная позиция купца навела на подозрение, что с ворами не все так просто. Скорее всего действовали местные авторитеты, с которыми купцу нет резона портить отношения.
– И вы ничего не видели? – обратился я к двум его приказчикам.
Те дружно, но отрицательно замотали головами.
– Жаль, – сказал я, – я бы тому, кто что-нибудь видел, хорошо заплатил...
Живец затрепыхался во внимательных ушах молодых парней со смышлеными лицами.
– Пойду, спрошу еще кого-нибудь, может быть, найдутся желающие заработать, – добавил я для их сведения, и вышел из лавки, ожидая, чем моя ловля кончится. Не успели мы отойти и двадцать шагов, как показался один из приказчиков.
– Эй, идите сюда, – тихо проговорил он, вскоре догоняя нас с Ваней.
Мы свернули за какой-то лабаз. Парень подошел, осмотрелся и, соблюдая повышенную конспирацию, встал к нам спиной. Получилось это у него как встреча разведчиков в старинном шпионском фильме.
– Сколько дашь? – не глядя на меня, спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92