– Известно кто, лихие люди, – не задумываясь, ответил он, усмотрев что-то необычайно интересное за моей спиной.
– Как бы мне с ними встретиться?
– С разбойниками?! – воскликнул он и, кажется, впервые посмотрел на меня с интересом. – Пойди в лес, они тебя сами найдут!
– Нет, мне нужно их найти так, чтобы они меня не видели. Ты же здешние леса знаешь, сможешь такое устроить? Я заплачу.
– А тебе какая в них нужда?
– Они моего товарища захватили, хочу его выручить.
– Нет, мне такое без интереса, – мне и здесь хорошо.
– Я хорошо заплачу! Не пожалеешь!
– А зачем мне твои деньги? Мы живем по крестьянству, у нас все свое, нам деньги без надобности.
– Ну, лошадь себе хорошую купишь...
– На кой она мне? – искренне удивился он. – Ее, поди, еще и кормить нужно.
Пожалуй, впервые мне посчастливилось встретиться с настоящим прототипом русских народных сказок, Иванушкой-дурачком, в чистом, незамутненном виде.
– У тебя здесь случайно нет волшебной щуки? – серьезно спросил я.
– Какой такой щуки? – удивился он, не понял намека или не знал такой сказки.
– Которая по щучьему велению, по твоему хотению все желания исполняет.
Он обдумал ответ, и только осознав все возможности, которые может получить человек, обладая такой замечательной рыбой, ответил:
– Чего нет, того нет. Коли была бы, стал бы я тут в деревне околачиваться!
– А что бы тогда сделал?
– Что бы? – Он опять задумался, проверяя свои желания, но, так, кажется, ничего интересного не придумал. Потом вдруг сладко улыбнулся. – Мало ли, девку молодую пожелал, а то и двух. Толстопятых! – сказал он и сладко, как кот, прижмурился.
Идея была, безусловно, продуктивная, кто же от такого счастья откажется!
– А почему двух? Бог троицу любит.
– Нет, три много. Сразу станут промеж собой ссориться, шума от них не оберешься. Две в самый раз.
– А я слышал, разбойники у себя много красивых девок держат, хотят туркам в плен продать.
– А мне-то что за дело?
– Ну, поможешь спастись какой-нибудь девушке из плена, она тебя полюбит и замуж за тебя пойдет.
– Не пойдет, – кратко ответил он.
– Почему?
– Я работать не люблю, за то меня девки и не любят. Знаешь, как жена-покойница со мной наплакалась?!
Чем дольше мы говорил, тем меньше я понимал нового знакомого. То ли он все-таки придуривался, то ли на самом деле был таким уникальным лодырем. Однако порядок в избе говорил о другом.
– А почему у тебя в избе печь с трубой, – зашел я с другого бока.
– Как почему, чтобы не дымила.
– И лавки я посмотрел у тебя хорошие, сам делал?
– Нет, жена-покойница.
– Плохо тебе теперь будет без жены...
– И не говори, – тяжело вздохнул он, – не знаю, как зиму перезимую...
– Вот видишь, а к разбойникам идти не хочешь! Я бы дал тебе денег, а ты купил бы красную шапку, красные сапоги, выручил бы из плена красавицу, она бы в тебя влюбилась, вот тебе и жена!
Перспективу я нарисовал, лучше не придумать, осталось только воплотить ее в жизнь. По всем правилам теперь дурню только и осталось надеть лапти и пойти совершать подвиги. Однако он не спешил, обдумывал ситуацию, видимо, в поисках слабых сторон моего предложения. Наконец нашел к чему придраться:
– А если она за меня не пойдет?
Я чуть не спросил его, кто за него не пойдет, но не стал, понимая, что в мозгу Павла уже выкристаллизовался образ идеальной, толстопятой красавицы. Он, кстати, даже облизнулся, и глаза его затуманились от вожделения.
– Только я не уверен, что ты знаешь, где разбойники живут, – не отвечая на вопрос, с сомнением сказал я.
– Чего там знать, в сухом логе, нарыли себе дурни землянок и думают, что их там никто не найдет.
– Подобраться туда незаметно можно?
– Нет, как же к ним подберешься, когда их там видимо-невидимо и кругом соглядатаи. Вот если только гнилой балкой идти, но там нечисто, никто и не ходит.
– Почему нечисто ?
– Леший живет, он пришлых не любит, так голову задурит, что назад пути не найдешь. Прошлый год из Москвы приезжали, как туда зашли, до сих пор не вернулись.
Я сделал вид, что не заметил его упоминания о Москве, о которой он якобы никогда не слышал, сказал другое:
– А может быть, они просто вышли другой дорогой, не через вашу деревню.
– Нет, они же лошадей здесь оставили.
– А ты сам лешего боишься?
– Чего мне его бояться, какая ему от меня радость. Это ты опасайся, ты же пришлый.
– Ну, я как-нибудь с ним договорюсь, – сказал я, имея в виду, что у меня уже был успешный опыт общения с лешим, который в конце концов оказался никаким не лешим, а чиновником службы времени.
– Ну что, значит, пойдем гнилой балкой? – задал я уже конкретный вопрос, как о деле решенном.
– По-другому нельзя, – покровительственно ответил он, – только идти все одно придется ночью, хорошее ли дело, ночь без сна!
– Завтра выспимся, а если еще успеешь спасенной девке понравится, то и не только...
– А про договор не забудешь?
– О красной шапке? Вот тебе святой, истинный крест. Самую-красную выберем!
– Тогда пойдем, соснем перед дорогой. Шутка ли дело, ночью не спать!
– Поесть бы не мешало, – намекнул я, – время обеденное.
– Где же теперь еду возьмешь, теперь все в поле. Разве пойти старуху какую заговорить. Только боюсь, все одно не дадут.
– Ты, что Христа ради питаешься?
– Когда как, мир не без добрых людей. Кто и так, без просьбы, лишним куском хлеба поделится. Меня многие считают юродивым, а мне и горя мало.
Похоже, парень ловко устроился, эксплуатируя мистическое почтение соседей ко всяким явным странностям. Мне до этого дела не было, но вот поесть явно не мешало.
– А купить еду где-нибудь можно?
– Тут недалеко село есть, – показал он в ту сторону, откуда я приехал, – там постоялый двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92