В том, что мое исчезновение из лесного капкана неминуемо должно было напугать Илью с его неведомыми мне товарищами, можно было не сомневаться.
Донец, видимо, почувствовал мои колебания и перешел с рыси на тихий шаг. Я внимательно вглядывался в лес, кустарник, понимая, что рассмотреть засаду все равно не удастся. Видимо, потому и натянул вожжи. Конь остановился и прял ушами, к чему-то прислушиваясь. На мой взгляд, никаких посторонних шумов тут не было, но тревога не только не проходила, а напротив, нарастала. Кончилось тем, что я спешился и, взяв лошадь под уздцы, сошел с дороги.
По-хорошему, протискиваться с крупным животным сквозь густые посадки было почти невозможно, но, пожалуй, иного выхода, чтобы не стать легкой мишенью, у меня не было. Донцу такое передвижение по лесу не понравилось, он недовольно фыркал и мотал головой, этим выказывая свое крайнее недовольство. Однако я никак не реагировал на лошадиные намеки, и он в конце концов почти смирился, только изредка нарочно притормаживал ход, делая вид, что очень интересуется лесной флорой.
Таким издевательским образом нам предстояло пройти с полкилометра. Войдя в глубь леса, я продолжил двигаться вдоль дороги, чтобы не сбиться с пути. Теперь, если засада и была, она становилась не эффективна. Столкновения с разбойниками лицом к лицу я не боялся.
Чем дальше мы продвигались, тем гуще становился лес и, в конце концов, мне пришлось выбираться из чащи.
Донец совсем на меня обиделся и сердито фыркал, однако в сторону дороги шел охотнее, чем вглубь леса. Когда впереди совсем посветлело, я остановился, стер с лица пот вместе с раздавленными комарами и осмотрел, сколько было видно, окрестность. Крутом по-прежнему было тихо, лес как лес, со своими звуками, пением птиц и шелестом листвы.
– Кажется, пронесло, – сказал я лошади и погладил ее симпатичную морду.
Однако донец, видимо, думал иначе, мотнул головой и навострил уши. Я начал вглядываться в ту сторону, куда он направил свои «локаторы». Там совсем недалеко от нас, метрах в пятидесяти, между деревьям стояли лошади. Теперь стало ясно, где разбойники держат отбитых коней. Другое дело, были ли они там сами. Узнать это можно было, только подойдя к месту. Я привязал поводья к седлу; чтобы донец в случае чего не запутался в кустах, и пошел к спрятанным лошадям, прячась за стволы деревьев. Донец не захотел оставаться один и двинулся следом, демаскируя меня треском сучьев перед возможным противником. Впрочем, это не имело никакого значения. В любом случае стычка должна будет проходить в рукопашную. Как разбойникам готовить к выстрелу пищаль, так и мне свои пистолеты было слишком долго и хлопотно.
Вскоре я уже выглянул на поляну, где стоял, сбившись в кучу, стреноженный табун. Ванина кобыла Зорька была тут же, среди других лошадей, в которых я опознал и коней стрельцов. Всего лошадей тут оказалось не меньше двадцати. Видимо, Илья со товарищи работали с размахом.
Рассматривать детали мне было некогда, я ждал встречи со сторожем. Мой донец, межу тем, продрался сквозь заросли и так же вышел на поляну. Какая-то лошадь призывно заржала, он подошел к сородичам, и у них начался ритуал знакомства.
Я продолжал стоять, укрывшись за деревом, ожидая, чем все это кончится. Однако по-прежнему кругом было тихо. Лошади приняли в свою компанию нового собрата, а люди так и не появились. Оставаться здесь смысла больше не было, я опять взял за узду своего скакуна и собрался идти своей дорогой, однако подумал, что если с бандитами что-нибудь случится, то весь стреноженный табун неминуемо погибнет с голода.
Был как-то такой случай в Подмосковье. Какие-то уроды угнали лошадей, покатались, а потом оставили их в лесу привязанными к деревьям. Когда их нашли, они, обглодав кусты, до которых смогли дотянуться, уже погибли от голода.
Перерезать путы на их ногах было минутным делом, чем я тотчас и занялся. Как только животные оказались свободны, они пошли вслед за моим донцом к дороге. Это давало кое-какие преимущества и мне. Во всяком случае, теперь разбойникам понять, что происходит в лесу, будет не так-то просто.
Таким манером, в сопровождении проламывающегося сквозь кустарник табуна, мы и вышли на дорогу. К сожалению, значительно ближе к месту, где разбойники обычно устраивали засады. Снова углубляться в лес я не хотел. Решил вернуться в село и попробовать найти другую дорогу. Что делать дальше с животными, я не знал, понадеялся, что они или сами отыщут свои конюшни, или найдут новых хозяев. Однако не учел стадного чувства животных. Как только мой донец тронулся в путь, вся лошадиная компания припустилась вслед за нами. Пришлось остановиться. Никакого желания светиться в таком криминальном деле, как владение лошадьми, да еще и убитых путников у меня не было. Доброе дело грозило слишком большими неприятностями.
Другого выхода, как вернуться назад, у меня не оставалось. В Богородском меня хотя бы немного знал священник, к тому же можно было оставить на его попечение обретенный табун.
Однако фишки выпали по-другому. Не успел я пришпорить своего Буцефала, как в лесу грохнула знакомая пищаль. Стреляли не в меня, до опасного места отсюда было метров триста, к тому же оно было не видно за поворотом дороги. Скорее всего, разбойники нашли себе очередную жертву.
Первым порывом было поскакать на помощь и на месте, как говорится, в открытом бою, наконец разобраться с местными душегубами, но я сдержал порыв и доехал только до поворота. Там соскочил с коня и осторожно из-за деревьев осмотрел дорогу. Оказалось, что сделал я это правильно. Кажется, душегубы на этот раз сваляли большого дурака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92