– Ну, зачем же сразу сдаваться, я же вам говорил, что у меня в доме есть, где спрятаться.
– Вы это серьезно? – поинтересовался я.
– Вполне. Собирайте провизию и свои вещи и несите в эту комнату, – сказал он и указал на доселе закрытую дверь, на которую я раньше как-то не обратил внимания.
В этом предложении была интрига – играть в прятки с ОМОНОМ в относительно небольшом доме. Понимая весь идиотизм происходящего, я, тем не менее, подчинился и начал перегружать купленные утром продукты из холодильника в хозяйственные сумки.
– Олюшка, – обратился между тем хозяин к нашей чаровнице. – Соберите, детка, все свои вещи, а то неизвестно, сколько времени нам придется провести взаперти.
Пока я забрасывал продукты в сумки, Аарон Моисеевич отпер ключом таинственную дверь.
– Сносите все сюда, – распорядился он, а сам отправился вглубь дома, как я предположил, за своим имуществом.
Я подхватил сумки и внес их в комнату. Она была довольно просторной и напоминала не жилое помещение, а физическую лабораторию. Разглядывать се у меня не было времени.
Оставив продукты просто на полу, я кинулся в спальню за своими вещами. Сбегать туда, захватить куртку, шапку и туалетные принадлежности было делом нескольких секунд.
В последний момент я вспомнил замечание Гутмахера, что может статься, нам придется провести взаперти много времени, и присоединил к барахлишку томики Чехова, оставив незваным гостям графа Нооля и остальную литературную лабуду.
Между тем, никто пока не начинал выламывать входную дверь, и вообще кругом было тихо и мирно.
– Вы готовы? – поинтересовался Гутмахер, одновременно со мной вернувшись в гостиную. – Как вы думаете, может быть мне пойти помочь Олюшке собрать вещи?
– Надеюсь, что с этим она справится и сама.
– Мне очень хочется ей помочь, но я боюсь ее утомить своим вниманием. – оправдываясь, сказал влюбленный профессор. Однако, помочь бедной страдалице ему не удалось.
– А вот и я, – торжественно объявила Ольга, втаскивая в комнату здоровенный чемодан невесть откуда взявшегося имущества.
– Никто ничего не забыл? – поинтересовался хозяин, помогая девушке внести вещи в лабораторию. – Тогда заходите, а я пойду, отопру входную дверь, чтобы ее не сломали.
Не очень понимая, что происходит, я прихватил вещи Гутмахера, свой скромный скарб и вошел в тайную комнату. Через минуту к нам присоединился хозяин.
– Ну, вот и чудесно. Значит, я закрываю двери, – совершенно спокойным голосом сказал Аарон Моисеевич и нажал какую-то кнопку на стене. Вместо того, чтобы закрыться, дверь осталась распахнутой настежь, но в проеме заклубилось что-то вроде дыма или густой пыли, потом эта завеса сгустилась, приобрела цвет и рисунок обоев и начала сливаться с остальной стеной. Через полминуты мы оказались в комнате без дверей.
– Вот здорово! – захлопала в ладоши Ольга. – Арик, ты это сам придумал?!
«Арик», засмущался, покосился на меня, как я приму такое к нему фамильярное обращение.
– Ну, в общем, в какой-то мере, используя некоторые общеизвестные идеи… – с плохо скрытым удовольствием от похвалы и произведенного эффекта скромно признался он. – Это довольно сложная разработка, если интересно, я вам как-нибудь на досуге объясню принцип работы…
– Конечно, интересно! Ты мне обязательно все, все расскажешь!
Несмотря на небольшой шок от демонстрации такого физического опыта, я отметил про себя Олино обращение к Гутмахеру по имени и на «ты». Похоже, сближение парочки протекало в ускоренном темпе.
– А если менты составят план дома и нас обнаружат? – спросил я, не очень понимая, как можно утаить при обыске такую большую комнату.
– Это вряд ли, – с беспечной улыбкой успокоил меня профессор. – Здесь применены кое-какие новые принципы… если вам интересно, я могу объяснить, однако, это очень специальные законы, и их довольно сложно понять неспециалисту. Впрочем, если вы хотите…
– Спасибо, как-нибудь позже, на досуге, – успокоил я его ученую совесть. – А мы что, теперь полностью отрезаны, вернее, отделены от остальных помещений и не будем знать, что там происходит?
– Ну, что вы! Вы меня, Алеша, обижаете, конечно, у меня все это предусмотрено. Если вам любопытно, устраивайтесь поудобнее, и мы сможем понаблюдать, как нас будут захватывать.
– Ой, это же как боевик! Я хочу все видеть! – заверещала довольно противным, кокетливым и неестественным голосом Ольга. – Я обожаю боевики и Брюса Уиллиса!
– Я, к сожалению, не знаю этого человека, – подумав, сообщил Гутмахер, одновременно дергая за какие-то рычаги, торчащие прямо из стены. – Усаживайтесь поудобнее…
– Серьезно, не знаешь?! Ну, ты и темнота! – поразилась девушка.
Я впервые предметно осмотрелся. Усаживаться «поудобнее» было, собственно, некуда. В комнате, нашпигованной приборами, пультами управления и проводами, для мебели места не осталось. Однако, поискав глазами, я разглядел под столами несколько обшарпанных винтовых табуреток. На них мы и сели перед проявившимся на стене большим матовым экраном. Был он довольно велик, метра два в длину и полтора в высоту. Экран был совершенно плоским и ничем не напоминал телевизионный.
– Это что, еще один телевизор? – заинтересовалась Ольга.
– Нет, это, в сущности, система зеркал…
– Так ты, значит, подсматривал, когда я переодевалась! Как тебе не стыдно, противный! – без особого возмущения, воскликнула наша скромница.
– Что ты, Олюшка! Как ты могла такое подумать, да разве я бы посмел!
«Очень бы даже посмел, – мельком подумал я, – все мы, увы, кобели по натуре, кроме, разумеется, больных и увечных», – однако, вслух ничего подобного не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94