Он бледно улыбнулся и попросил сварить ему крепкого кофе. К сожалению, кофе у меня не было. Я отправился в прихожую умываться, а генерал вздохнул и безропотно выпил чашку холодного чая. Потом мы с ним обсуждали наши дальнейшие действия. О том, что мне нужно сдаться в руки правосудия, Перебатько больше не говорил.
– Ну, как вы тут? – спросила, входя в комнату, Марина. – Выспались?
– Какой тут сон, всю ночь по коридору бегали какие-то люди и скандалили, я еле сдержался, чтобы не выйти, – пожаловался генерал. – Удивляюсь, как вы тут можете спать в таком шуме!
– За столько-то лет привыкли, тут всегда так, – спокойно ответила Марина.
– Я, как только освобожусь, – сказал генерал и покосился на меня, – сразу же займусь вашим квартирным вопросом. Есть сколько угодно вариантов поселить вас по-человечески. Все-таки мы не совсем чужие люди.
– А что с моей саблей? – спросил я, пока ночные раскаянья еще не выветрились из генеральской головы.
...Моя сабля, которую молодой Перебатько когда-то украл у Марины, была совершенно уникальной. Она досталась мне еще в восемнадцатом веке. По моим прикидкам, было ей никак не меньше полутора тысяч лет. Клинок был выкован из индийского коленчатого булата, ножны украшены драгоценными камнями и стоила она просто нереальных денег. Когда ее бывшие владельцы устроили на меня настоящую охоту, я спрятал ее в шкаф в Марининой прихожей за старой одеждой. Там она ее, видимо, и нашла.
– Сабля? – удивленно спросил Александр Богданович. – Какая еще сабля?
– Саша, как тебе не стыдно! – строго сказала бывшая соседка.
– Ты имеешь в виду ту самую саблю? – тотчас нашелся генерал. – Я о ней уже и думать забыл. Когда это было!
– Постарайся все-таки вспомнить, – попросил я, – она имеет для меня большую ценность.
– Большую ценность? – удивился он. – Да ты что, обычная дешевая подделка, таким цена рубль кучка. Я передал ее на хранение...
– Вспомни о маме, – посоветовал я.
Удивительно, но Перебатько смутился. Он растеряно посмотрел на Марину, но прежде чем мне ответить, спросил, где Эля.
– Пошла в магазин, – ответила она. – Так что с саблей?
– Дома она у меня, в оружейном шкафу. Я ее как туда поставил, так и забыл... Ты не думай, мне чужого не нужно, я тогда ее случайно взял. Верну в целости и сохранности.
– А вот и я, – сказала Электра, входя в комнату. – Сейчас буду вас кормить завтраком.
– Я кофе хочу, – сказал генерал. – У вас тут можно достать приличный кофе?
Пока Эля готовила в прихожей на крохотной электрической плитке завтрак, обретённый отец расспрашивал её о жизни. Я, воспользовавшись моментом, отвел Марину к окну и попросил рассказать всё, что она знает о последнем появлении в нашем времени мой жены.
– Так это когда ещё было! – удивилась она. – Ещё до Элькиного рождения. Я тогда как раз с Нееловым развелась. Слушай, Крылов, я вот никак не пойму, почему ты всё время от неё бегаешь? Алька такая душевная баба, жил бы с ней и радовался!
– Не бегаю я, совсем наоборот, никак не могу поймать. Почти год искал ее в семнадцатом веке, но так и не встретил. Мы с ней во времени почему-то постоянно расходимся. Я там, она здесь, я здесь, она неведомо где.
– Что значит неведомо где? Она сказала, чтобы ты её искал, – Марина задумалась. – Прости, не помню, ведь столько лет прошло. Но она что-то по этому поводу говорила... А ты что, правда, в семнадцатом веке был?
– Был, – подтвердил я. – Ты давай вспоминай, это для меня очень важно.
– Интересно, поди было в старину! И как там жизнь?
– Что значит «как», возьми учебник истории и прочитай. А, в общем-то, ничего хорошего: дикость, жестокость, набеги, грабеж, одним словом, смутные времена.
– Ну, у нас в России всегда смутные времена. Сейчас, что ли, многим лучше!
– Конечно лучше, даже сравнивать нельзя.
– Ну да, нельзя! Все время кого-то взрывают, стреляют, погромы, национальные волнения, короче говоря, сплошной терроризм.
– Может быть, ты и права, – подумав, сказал я и попросил, – давай о политике потом поговорим, а сейчас вспоминай, что мне Аля просила передать.
– Вспоминаю, только сам подумай, сколько лет прошло! Что-то она говорила о девятнадцатом веке.
Пока мы разговаривали, генерал общался с дочерью и, кажется, у них дело шло на лад, во всяком случае, за стол он сел со счастливой улыбкой. Я наблюдал за семейной идиллией, машинально глотал современную унифицированную пищу и решал, что делать дальше. Верить Перебатько я больше не стал, но другого выхода, как воспользоваться его помощью, у меня не было. Приходилось идти на риск.
– Вы можете узнать, кто разгромил квартиру наших друзей, и куда их увезли? – спросил я его после завтрака.
– Для этого мне нужна связь, – ответил он, намекая на отобранную вчера ушную раковину.
– Хорошо, – согласился я, возвращая ему приборчик, – но помните, шаг влево, шаг вправо, ну и так далее.
– Понял, не дурак, – сказал он. – Зря ты меня боишься, я не враг своей дочери!
Электре его слова явно понравились, и она улыбнулась папочке. Марина была настроена более скептично и только хмыкнула.
Генерал, вернув связь, тут же включился в работу. Первым делом он отменил собственный розыск. Только после этого распорядился провести расследование по делу Льва Николаевича.
– А я говорю, немедленно проверить по всем каналам! – кричал он.
Со стороны это выглядело забавно. Одно дело, когда говоришь в трубку, понятно, что с кем-то общаешься, совсем по-другому выглядит, когда кричишь просто так, уставившись в стену или потолок.
– Что значит, закрытая информация, – разорялся он. – От кого она закрыта, от меня что ли? Немедленно, вашу мать...
Мы втроем наблюдали за действиями представителя власти, и это ещё больше распаляло Александра Богдановича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93