Или вы рассчитываете, что я за пустяшные сплетни буду вытаскивать вас из дерьма, в которое вы влезли?
Мне не понравилось ни то, что он говорит, ни тон которым это было сказано. Никаких угрызений совести по поводу незаконных действий ни своих, ни подчиненных, у него не было и в помине.
– Нет, на вас я не рассчитываю, птицу видно по полету, – резко сказал я.
Хамство, особенно не прямое, имеет то свойство, что на него трудно отвечать. Разве что: «сам дурак», Перебатько решил воспринять сравнение с птицей как комплимент.
– Вы правы, ваше дело не мой уровень. Я вам могу только посоветовать не тянуть время, не бегать и самому сдаться органам. Явка с повинной...
– В чем мне виниться? – уточнил я.
– Это будет решать следствие, – привычно сказал он. – У нас перед законом все равны. Хороший коньяк, я бы не отказался, если бы мне подарили ящик, другой. Так какое у вас ко мне дело?
– Мне нужно встретиться с Моргуновым, – сказал я, проигнорировав намек о коньяке.
– С кем? – разом встрепенулся генерал. – С Иваном Тимофеевичем? Вы это серьезно?
– А что такого, он теперь в отставке, так сказать, частное лицо. Вы, как я понимаю, связаны с ним общими интересами...
Меня так и подмывало добавить: «вместе сирот грабите», но я сдержался.
– В отставке, – засмеялся Перебатько, – такие люди, молодой человек, как Иван Тимофеевич не бывают в отставке. Если он захочет, то завтра станет премьером или даже президентом!
Генерал наклонился ко мне через стол и негромко сказал, глядя прямо в глаза:
– Вы думаете, кто нашего президента на трон посадил? Вот то-то и оно! Он только одно слово скажет...
Я внутренне порадовался и за старого знакомого и за страну, в которой такие люди стоят на самой верхотуре власти и невольно сравнил:
– Ну, прямо Борис Абрамович Березовский!
– Березовский? – удивился Перебатько. – Борис Абрамович? Это тот, который мутил в начале века?
– Тот, подтвердил я, – великий был человек, только чересчур суетился.
– Нет, – покачал головой генерал, – Иван Тимофеевич покруче будет. А вы, собственно, откуда Березовского знаете? Вас тогда еще и на свете не было!
– Почему не было, я много старше, чем кажусь.
– Скажете, старше! Да я еще курсантом высшей Школы милиции был, когда Березовского свинтил тогдашний президент... Как же его фамилия... На языке вертится... Впрочем, неважно.
– Как это вы могли быть в то время курсантом, – теперь уже удивился я. – Вам пятьдесят?
– Скоро семьдесят, молодой человек! И все эти годы верой и правдой служу отечеству! Знаете, сколько было отдано сил, умения, самоотверженности!
Глаза генерала едва ли не подернулись слезой, так он расторгался от собственного благородства. Потом он взял себя в руки и вернулся на грешную землю.
– Нет, вы никак Березовского помнить не можете. Вам сейчас около тридцати?
– Ну, что вы, вы мне льстите, на самом деле в два с половиной раза больше.
– Что? Вы это серьезно? – не поверил генерал.
– Вполне.
Он внимательно осмотрел меня и усмехнулся:
– Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Уж, кто-кто, а я на омолаживании собаку съел. Нет таких средств, чтобы в наши года так выглядеть.
– Доказывать я вам не стану, хотите, верьте – хотите, нет, – сказал я. – Да это и не имеет никакого значения.
Однако Перебатько такое окончание спора не удовлетворило, и он, как истинный профессионал, тут же решил настоять на своем, поймать меня на противоречиях.
– Каких известных людей того времени вы знаете? – спросил он, вонзая в меня всевидящий и все понимающий взгляд.
Я, не задумываясь, назвал несколько фамилий от забытого им президента, до известных актеров.
Видно было, что ему самому уже сложно восстановить в памяти тогдашние реалии, но, как известно, память в молодости цепкая и генерал справился. Он согласно кивнул, но не успокоился, спросил:
– Вы помните певицу Пугачеву?
Я кивнул.
– А с кем в те годы развелась?
Эту задачу я решил, не задумываясь, так как шоу под названием «Развод» было публичным и раскрученным.
Перебатько удивился, но все равно не поверил, решил попробовать поймать на мелочах:
– А вы сможете вспомнить какие-нибудь песни того времени?
Тут мне пришлось напрячься, но несколько песен и популярных исполнителей я назвал. Он задумался, предпочитая не верить даже очевидному, и сам нашел объяснение моему «феномену».
– Просто вы изучали то время! А вот назовите самую яркую и самобытную песню?
Вопрос оказался, что называется, на засыпку. Сразу вспомнить эстрадные шедевры было непросто, но я и тут справился:.
– «Муси-пуси, миленький мой. Я горю, я вся во вкусе рядом с тобой. Я как бабочка порхаю над всем, и всё без проблем...» – тихо, но с душой, запел я.
– Да, милый мой, – глаза у генерала, все-таки, увлажнились, – было время, были песни! Настоящее искусство! Разве сейчас так поют?! А помните юмористическую телепередачу «Аншлаг»? Вот это был юмор, тонкий, интеллигентный! Нынешние шутки, – он пренебрежительно махнул рукой, – сплошная пошлятина. – Да, в наше время все было по-другому! А какие были люди!
Он задумался и сидел, отстраненно и тихо улыбаясь. Я ему не мешал вспоминать былое.
– Да, прошлое у нас было замечательное... А где вы, если не секрет, проходили курс омолаживания? – вернулся он в грустное настоящее.
– У одного бурятского шамана на Байкале, – серьезно сказал я, – только он уже умер.
– Жаль, я бы тоже хотел... Да что мы невесть о чем болтаем! Если вы хотите быть представлены Ивану Тимофеевичу, то стоить это будет дорого, боюсь, вы такие траты не потяните.
Генерал опять стал генералом и говорил строго, по-деловому, без недавней ностальгической, слюнявой сентиментальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93