..
Конец истории всем понравился, мы сидели и улыбались. Один рассказчик остался задумчив.
– Вы что, дядя Лева? – спросил его Денис.
– Никак не могу вспомнить прозвище нашего директора, вертится на языке... Похоже, на цепеллин...
– Цеденбал, – подсказал я. – Был такой монгольский деятель, председатель Великого народного Хурала.
– Точно, Цеденбал! – обрадовался Лев Николаевич, потом удивленно на меня посмотрел и, вдруг, побледнел, – А собственно, я хочу сказать, вы, собственно, странно...
Он продолжал бормотать, и стало видно, как он напуган. Пришлось его разочаровывать.
– И не мечтай, Левчик, – сказал я. – Я не Сатана и вообще здесь нет никакой мистики. Ты знаешь, что из-за вас, паршивцев, меня чуть на второй год не оставили? Наша классная хотела выйти замуж за Цеденбала, а вы со Славкой ей всю малину испортили! Мне с тех пор она одни пары ставила! Она так до десятого класса и была уверена, что шутка с директором моя работа!
Лев Николаевич слегка смутился, потом примирительно улыбнулся:
– Да если бы заранее знать, – виновато сказал он, потом лицо у него вытянулось, – это ты что ли Крыл? – назвал он меня школьным прозвищем.
Я кивнул.
– А что это с тобой?
– Со мной, ничего, Что ты имеешь в виду?
– Тебе же должно быть, как и мне, семьдесят два! Ты что омолаживаешься?
– Нет, не омолаживаюсь. Просто еще не дожил до таких лет. Это долгая история...
Рассказывать при Денисе и Электре свою одиссею я не рискнул, отложил разговор с одноклассником до более подходящего случая.

Глава 8

Правильно говорят: все, что ни делается, все к лучшему. Неожиданная встреча с Львом Николаевичем решила многие наши проблемы. Во-первых, Левчик предложил нам у него остаться, во-вторых, у него оказались приличные связи, что в бескрайней, равнодушной к людям Москве, всегда крайне важно. Разговор принял серьезную направленность, и Денис рассказал вкратце, в приемлемой форме, о последних событиях. Чем дольше слушал Лев Николаевич, тем больше мрачнел.
– Да, очень неприятное происшествие, – прокомментировал он. – Об этих Вороновых я слышал много плохого. Вам повезло, что сумели от них вырваться. Теперь вам, значит, нужны деньги?
– У меня есть антикварная монета, которую можно продать, – сказал я, кладя перед ним золотой дукат. – Денис сказал, что ты разбираешься в нумизматике...
Лев Николаевич взял кончиками пальцев монету и впился в нее взглядом. Потом внимательно на меня посмотрел и спросил:
– Откуда это у тебя?
– Досталась по случаю, – неопределенно ответил я, – Она у меня уже давно.
– Если она подлинная, то стоит очень больших денег, – сказал он. – Я отлучусь на несколько минут, и попробую это установить.
Как только он вышел из гостиной, гости, тотчас съели все, что еще оставалось на столе.
Вернулся Лев Николаевич, как и обещал, через пять минут. Вид у него был еще более озабоченный, чем прежде.
– Странно, анализ показал, что воздействию тепла дукат подвергался двести лет назад, а должно ему быть не меньше шестисот лет.
– Может быть, монета фальшивая? – предположил Денис.
– Исключено, тогда еще не делали фальшивок, золото ведь настоящее. Возможно, двести лет назад он побывал в пожаре, отсюда такие показания.
– Монета настоящая, – сказал я, – она из клада семнадцатого века. Как думаешь, ее можно продать?
– Продать можно все, главное получить приемлемую цену. Такие раритеты встречаются крайне редко, так что спроса на них практически нет. Вот если выставить ее на приличном аукционе...
– Какой там аукцион! Деньги нужны срочно. Сам видишь, во что мы одеты, а у нас ни у кого нет ни копейки.
– Ну, такие суммы для меня не проблема. Как-нибудь вас одену, обую и накормлю. А покупателей на дукат найдем позже.
Выхода у нас не было, пришлось согласиться на кредит.
После завтрака беглецы сникли и начали засыпать прямо за столом. Лев Николаевич предложил им устроиться: Денису в гостиной, девушкам в спальне, а мы с ним пошли в кабинет вспоминать дела давно минувших лет.
Конечно, больше всего Левчика интересовало, каким образом в семьдесят с лишним лет я умудрился сохранить форму тридцатилетнего человека. Пришлось его разочаровать, вернее будет сказать, успокоить, что он своего шанса остаться молодым не упустил и все у меня протекает согласно биологическим законам развития нашего вида. Слово за слово, я вкратце рассказал о своей эпопее.
– Да, повезло тебе, – задумчиво сказал он, – нам со Славкой не удалось прожить такую яркую жизнь. Все, знаешь ли, суета сует и всяческая суета. Помнишь, была песня Булата Окуджавы: «Все наши подлости и мелкие злодейства на фоне Пушкина и птичка вылетает». Деньги, карьера, семья, дети, а в основном рутинное существование. Годы проходят, и взгляду не за что зацепиться.
Мысль была не новая, но довольно грустная, тем более, что оценить свою жизнь как непрекращающийся праздник я тоже не мог. Скорее непрекращающиеся неприятности.
– А ты знаешь, мы с Рогожиным пару раз к тебе заходили, но не смогли застать дома, ты оба раза оказывался в командировке. Зато познакомились с твоей женой и, надо сказать, были ей очарованы.
Я, занятый собственными мыслями, не сразу сконцентрировался на его словах, когда они, наконец, дошли до сознания, переспросил:
– Когда вы заходил, и с какой женой познакомились?
– У тебя их что, было много, – засмеялся он.
– Пока было только две, но с первой мы разошлись месяца через три после свадьбы, со второй практически не жили, судьба сразу разбросала.
– Это, наверное, была третья. Вашему мальчишке было тогда лет восемь, девять. А вот когда это было, – он задумался, пытаясь по собственным ориентирам вспомнить время визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93