– А как вы попали в такую глушь? Сибирь ведь очень далеко, это где-то на востоке. Мы в школе проходили, только я мало что помню, – задала свой вопрос Электра.
– Марфа там родилась, ее отец был, – я чуть замялся, – лесником. А я много лет назад поехал туда работать, да так и остался. Поэтому у нас такая одежда, там ни то, что магазинов нет, вообще ничего, сплошная тайга. Видели, какие у меня штаны и обувь? Все самодельное.
– Я даже не знала, что на земле еще остались такие места, – удивленно, сказала она.
Денис же никак мой рассказ не прокомментировал, только спросил:
– А почему Полкан разговаривает?
– Что здесь такого, многие собаки умеют говорить. Можешь сам у него спросить.
Портной пса спрашивать не стал, но остался неудовлетворен моим ответом.
– Теперь, когда все выяснилось, – заговорил я, – давайте думать, что будем делать дальше. Я условия жизни в Москве знаю плохо, знакомых у меня тут нет, у Марфы тем более. С деньгами можно решить так, у меня есть несколько старинных золотых монет, их можно продать...
– Я знаю одного старика, школьного товарища моего дедушки, он вроде бы увлекается нумизматикой, можно у него поинтересоваться, – сразу же нашелся портной.
Это было хоть что-то, ходить по антикварным лавкам в моем наряде, было бы не совсем уместно. Правда, я уже как-то столкнулся со старичком-антикваром, потом пришлось бежать из своего времени. Однако говорят, что два снаряда в одну воронку не попадают…
– Расскажи, кто он такой, – попросил я.
– Одноклассник моего деда. Живет почти на окраине. Семьи нет. Что еще... совсем не хочет омолаживаться.
Характеристика оказалась довольно полной. Больше всего меня заинтересовало отсутствие у старика семьи и жилье на окраине.
– Ладно, поехали к старичку. Это далеко?
– Другой конец, но на полуавтомате, да еще по бедой полосе, к утру приедем.
– Едем, девочки? – спросил я спутниц.
– А он не колдун? – поинтересовалась Марфа.
– Какой там колдун, самый обычный пенсионер, – успокоил ее Денис, резко трогаясь с места.
Только на автостраде, я оценил все преимущества теперешнего распределения полос движения. Несмотря на ночное время, правая крайняя полоса была плотно забита автотранспортом. Машины, в основном грузовые, и дешевые легковые, еле двигались, а то и просто стояли; вторая полоса была свободнее, но и там скорость машин была небольшая, километров шестьдесят, зато, чем дальше влево, тем больше и дороже были машины и выше скорость. Наша левая полоса оказалась совсем свободна и Денис утопил педаль почти до самого пола. Его можно было понять, теперь он на дороге был не каким-нибудь занюханным российским обывателем, а кумом короля!
Автотрасса была непривычно ровная и хорошо освещенная. ГАИшников, вернее, РАИшникоа, как их очередной раз переименовали, видно не было. Весь надзор за движением осуществлялся автоматически, инспектора только выдергивали из потока нарушителей.
Марфа во все глаза смотрела в окно и восторженно ахала, поражаясь чудесам цивилизации. Денис, отвлекаясь от дороги, показывал диким провинциалам самые дорогие марки машин, оригинальные развязки, сверхсовременные мотели. Электра сидела молча, переживая потерю работы и свалившиеся на нее несчастья.
Наконец мы свернули с магистральной трассы на МКАД. Эта, когда-то новая, многополосная дорога, теперь казалась узкой и невзрачной. Движение по ней было, как и в былые времена, бойкое и если бы не свободная белая полоса, нам бы пришлось тащиться с черепашьей скоростью.
Москву я не узнавал. Все, что здесь было когда-то построено, заменили и перестроили. Один за другим тянулись ярко освещенные гипермаркеты. После тусклого, нищего зодчеством семнадцатого века, даже мне весь этот сияющий праздник жизни казался новогодним подарком.
Что же говорить о Марфе, и так смущенной нетухнущими свечами, объемным телеэкраном и прочими чудесами...
Начинался бледный Московский рассвет. Машин на дороге значительно прибавилось, но наша белая полоса по-прежнему была свободна. Отмахав за десять минут половину кольцевой автодороги, Денис свернул на радиальную развязку, и мы очутились в старом городе.
Я помнил такие районы, застроенные типовыми домами еще во второй половине прошлого века. Конечно, и здесь что-то изменилось: облезли и обветшали бетонные дома, появились новые постройки непривычной глазу архитектуры, но общий дух коллективного человеческого муравейника остался ностальгически родным.
Денис покрутился по дворам, между несколькими десятками одинаковых домов. Пожаловался, что был здесь слишком давно и ничего не может вспомнить.
– У вас, что нет адресных столов? – спросил я.
Портной не понял вопроса, потом посетовал, что его ноутбук сгорел в машине.
– А это, случайно, не компьютер? – показал я на экран в панели приборов. – Может быть, через него можно выйти на базу адресов?
Парень ругнулся, хлопнул себя по лбу и спустя пять минут мы знали не только адрес его знакомого, но и пароль-доступ этой машины. Работал Денис на компьютере виртуозно, я не успевал даже следить, за сменой окон на дисплее.
– Теперь можно ее заглушить, – сказал он, поворачивая какой-то рычажок, скорее всего ключ зажигания, – я ввел себя в опознание «свой-чужой», а то бы пришлось оставлять двигатель включенным.
Уже совсем рассвело, но прохожих почти не было, что было на руку нашей экзотически одетой компании. Чтобы не светиться и не привлекать досужего любопытства, мы скорым шагом направились к одному из близлежащих домов. Марфа и я шли так, чтобы прикрывать собой Электру, в короткой, чуть выше «ватерлинии», куртке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93