– А блудницы там есть? – спросил он полового.
– Кто? – не понял тот мудреного слова.
– Гулящие девки, – перевел я вопрос царя на нормальный разговорный язык.
– Сколько душе угодно, самые смазливые во всей Москве. Не девки, а чистый мед!
Федора сообщение удовлетворило, он довольно кивнул головой и встал, готовый на любые подвиги.
– Вот и выпал мне выходной, – без особой радости подумал я. Спать мне хотелось значительно больше, чем лицезреть медовых московских блудниц. Ничего интересного и приятного для себя от посещения тайного борделя я не ждал.
Мы вышли из кабака. Наш экскурсовод по тайным достопримечательностям столицы бодро вышагивал впереди, временами оборачиваясь с завлекающей улыбкой, я кивал ему, что, мол, мы идем верным курсом и не собираемся сделать от него ноги. Царь был сосредоточен и шел к цели со спокойным достоинством Мне надоело такое торжественное шествие в сторону порока, и я спросил:
– Федор, ты вчера какую книгу читал?
Он вопросу не удивился, ответил:
– «Золотой осел» латинского поэта Апулея и италийские сонеты Петрарки. Тебе знакомы эти книги?
– «Метаморфозы» читал в детстве, а Петрарку не потянул, помню только, что он был влюблен в девушку по имени Лаура и посвятил ей много сонетов. А почему они тебя заинтересовали?
– Из-за тебя. Ты вчера говорил притчами, я их не понял, потому решил сам разобраться, что интересного в любви к женщинам.
– Ну и как, разобрался?
– Не до конца, для того и захотел пойти в кабак.
Насчет «притч», которыми я вроде бы говорил, он здорово перегнул, как и с местом, в котором можно познать любовь. Но «научный подход» к вопросу заставлял отнестись к парню с уважением. Тем более, что время в его жизни было не самое подходящее для такого вида учебы.
– Уже скоро, – таинственно сообщил наш чичероне, – только помните, место самое лучшее и тайное, о нем никто не должен знать!
– Хватит набивать цену, – приструнил я, – сами все увидим. Лучше скажи, скоро дойдем, а то ты нас до ночи будешь водить!
– Скоро, считайте уже дошли.
Половой свернул в узкий переулок, который огораживали сплошные глухие заборы. У меня мелькнула мысль, не завлекает ли он нас в засаду, но в этот момент он остановился, открыл узкую, чтобы мог пройти только один человек, калитку и, поманив за собой, вошел во двор. Я на всякий случай взялся за рукоять кинжала и осторожно просунул голову внутрь, готовясь к любой неожиданности.
Однако оказалось, что калитка выходила на широкий пустой двор, с большой избой на высокой подклети в глубине и какими-то сараями на другом ее конце.
– Скорее, – поторопил меня проводник, – зови своего товарища Не бойтесь, здесь все честно, без обмана.
Федор в отличие от меня был спокоен и не склонен чего-то бояться. Он, не раздумывая, пошел к таинственному «вертепу». Мы дошли до высокого крыльца, выходившего на выступающие вперед сени, что говорило о достатке владельцев. С сенями, как и с печными трубами, на Руси пока была напряженка Предки по каким-то неведомым мне причинам упорно не желали расслаблять себя комфортом. Пока ничего необычного не происходило.
– Погодите здесь, – попросил половой, – я испрошу для вас разрешения войти. Если начнут пытать, скажете, что давно меня знаете.
– Не страшно? – спросил я царя, когда мы остались одни.
– Нет, – прямодушно ответил он. – Чего мне теперь бояться!
– Слушай, государь, не впадай ты раньше времени в отчаянье. Все как-нибудь образуется.
– Не нужно поминать о плохом, – тихо сказал царь, – не порть мне сегодняшнего удовольствия.
– Извини, но я, правда, надеюсь...
– Не знаю, как все сложится, но я бы хотел успеть испытать в этой жизни все, – тихо, не слушая меня, продолжил он.
– Да, конечно. Я тебя понимаю, – только и нашел, что сказать я.
– Входите. Дозволили, – позвал нас с крыльца чичероне.
Мы поднялись по ступеням и вошли в «вертеп». Я с удивлением осмотрелся. Такой «русской избой» вполне мог гордиться даже придорожный мотель где-нибудь в Калужской области. В большой комнате рядами стояли широкие дубовые столы, за которыми пировали люди обоего пола. Народа было не много, человек десять. Что объяснялось, скорее всего, неурочным временем. Однотипно одетые официанты ловко бегали с посудой между столами. В зале громко разговаривали какие-то люди, судя по виду, посетители. В общий гул голосов вкрапливалась довольно ладная музыка неизвестных мне щипковых инструментов. Я огляделся и увидел, в дальней стороне комнаты на скамье сидят и перебирают струны три гусляра. Аппетитно пахло жареным мясом и даже какими-то специями. Это уже само по себе было достаточно необычно. Навстречу нам вышел богато одетый человек с подстриженной и старательно расчесанной бородой, по виду напоминавший богатого «гостя», а не слугу. Он вежливо, но без подобострастия поклонился и пригласил занять место за столом. Мы сели так, чтобы не оказаться слишком близко от обедающих соседей.
– У юноши болят зубы, может быть, ему позвать бабку, она хорошо умеет заговаривать, – спросил «метрдотель», участливо глядя на завязанную щеку царя.
– Нет, незачем, это просто так. Я сейчас сниму, – смутился Федор и убрал не нужную более повязку.
Метрдотель кивнул, но остался стоять на месте. Я подумал, что он ждет заказа, но тот спросил другое:
– Человеку, что вас сюда привел, что-нибудь передать?
Намек был сделан, бесспорно, изящно, к тому же давал ему возможность проверить наши финансовые возможности.
– Да, конечно, – небрежно сказал я, бросая перед собой серебряный талер. – Нам у вас нравится.
Метр поклонился и смахнул со стола монету.
– Желаете отобедать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95