Думаю, на помин души хватит. Дай водицы испить, – добавил я как бы между прочим.
– Пей, – деланно равнодушно сказал потенциальный богач и передал мне в руки тыквенную фляжку с водой. – А кто еще знает-то?
Я непослушными руками принял сосуд, вытащил пробку зубами и, прежде чем ответить, выпил до дна.
– Всякие, тот же Федя, – наобум назвал я первое пришедшее в голову имя.
– Это кто таков, – встревожился Николаевич, – не Федька ли варнак?
– Он, – подтвердил я. – Так исполнишь просьбу-то?
– Исполню. Хоть бы и сейчас побежал, да боярин скоро быть должен, коли меня здесь не найдет, то головы не сносить... А Федька-то, вот кто воистину варнак! Ну, погоди он у меня!
– Может быть, он тебя подождет, вместе в церковь и снесете, – обнадежил я.
– Подождет! – с горькой безнадежностью произнес Николаевич. – Он точно подождет! – Ванька, Серега!
– Чаво? – спросил, подходя Ванька.
– Ничаво! Следите за человеком, глаз с него не спускайте. Если приедет боярин, сказывай, что у меня пузо прихватило, и я скоро буду.
Решившись на смелый поступок, Николаевич не стал медлить, вскочил на неоседланного коня и поскакал по просеке.
– Чего это он? – спросил удивленный Серега.
– Ничаво! – высокомерно ответил Ванька. – Не твоего это ума дело, знай, следи, чтобы варнак не утек.
– У меня не побалуешь! – независимо проговорил Серега. После чего начал во все глаза следить, чтобы я не сбежал.
– Я сказал Николаевичу, где большие деньги закопаны, – сказал я.
– Николаич, он дока, – уважительно проговорил Ванька. – Он своего не упустит.
– А вам деньги не нужны?
– Николаич, нас, поди, не обидит, что положено, то и выдаст.
– А если все себе заберет? – попытался я пробудить у идиотов алчность.
– Это будет не по совести, – нравоучительно объяснил мне Серега.
Я понял, что мне не справиться с такой тупостью, но предпринял еще одну попытку:
– А на деньги-то можно купить красный кафтан, красную шапку и красные сапоги!
– Знамо, на деньги всего можно укупить, – согласился Ванька. – Коли у меня были бы деньги, то шалишь!
– Так пойди и возьми свою часть у Николаевича!
– Николаич нас и так, поди, не обидит, а рассудит по совести.
Я безнадежно махнул рукой и начал растирать руки и ноги, надеясь вернуть им подвижность. По моим подсчетам, Николаевич будет отсутствовать около часа, за это время нужно было привести себя в норму и попытаться разобраться с охранниками. Это был единственный шанс спастись.
Однако у меня ничего не получилось. Не прошло и пяти минут, как в конце просеки показались конники. Мои конвоиры вскочили на ноги.
– Кажись, сам боярин едет! – с тревогой проговорил Ванька.
– Самолично, – подтвердил и Серега. – Со своей боярыней.
– Это не его боярыня, не знаешь, не говори!
Выяснить, что за боярыня едет с боярином, мои стражи не успели. К нам подъехали четверо конных. Одной из них была Аля!
– Где Николаич?! – крикнул, не сходя с коня, знакомым резким голосом тучный человек в дорогой бархатной одежде и сафьяновых сапогах.
– Брюхом, батюшка боярин, замаялся, до кустов побег, – ответил, как ему было приказано, Ванька.
– Кто разрешил развязать пленника?! – еще строже спросил боярин.
– Никак не можно понять, только он помирал, – невнятно ответил тот же придурок.
– Связать!
– Никак не можно, – сказал, кланяясь, Ванька, – веревки нет.
– Как так нет, куда же она делась?
– Мы варнака березами пытать хотели, вон они, те веревки, – вмешался Серега и указал на согнутые деревья.
– Так и пытайте! – сердито закричал боярин.
Я между тем смотрел на Алю. Было непохоже, что она находится в плену. Держала себя моя жена уверенно.
– Ты по-прежнему не хочешь вернуть саблю? – спросила она, встретив мой настойчивый взгляд.
Я отрицательно покачал головой. Говорить что-либо было совершенно бессмысленно, да и незачем. У нее либо съехала крыша, либо она участвует в игре, которую я не понимаю. Одно можно было сказать наверняка: эта ее «интрига» слишком дорого мне обходилась.
– Ну, чего стоите, холопы! – закричал на идиотов боярин.
Слуги, суетясь, бросились на меня и повалили на землю. Увы, я все еще был не в форме, чтобы суметь оказать сопротивление, да и при любом раскладе силы были слишком неравны. К тому же два стражника, сопровождавшие «боярина» и «боярыню», оказывались непобедимым резервом.
Серега прижал меня к земле, а Ванька подхватил за ноги. Я инстинктивно пытался вырваться, но делал это неловко и неэффективно. Не обращая внимания на сопротивление, меня подняли потащили к согнутым березам. Надзор «начальства» усилил рвение палачей, и действовали они быстро и слаженно.
Меня положили на равном расстоянии между согнутыми деревьями. Серега придавил к земле своей тушей, а Ванька отвязывал конец веревки, прикрученный к стволу толстой березы. Я задыхался под весом тела мастодонта, мучительно соображая, что можно предпринять.
– Ну что, Крылов, так договоримся или сначала помучишься? – произнес, подходя, «боярин» на самом натуральном, современном русском языке, от которого я уже порядком отвык.
– Далась вам эта сабля! – стараясь говорить спокойно, ответил я, одновременно пытаясь столкнуть с себя Серегу.
– Это не просто сабля. Это наша святыня!!! Для нас она то же, что для христиан плащаница. Так что, хочешь ты того или нет, но вернуть ее придется! Долго вы еще будете возиться?! – отвернувшись от меня, закричал «боярин» на холопов.
Ванька от испуганного усердия отпустил натянутую веревку, и березка, распрямляясь, рванула меня за ногу. Нас с Серегой потащило по земле.
– Вяжи вторую ногу! – закричал «боярин» и приказал своим охранникам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95