Откуда-то, скорее всего, из Троицка двигался целый конный отряд. Когда он подошел ближе, стали слышны голоса и шлепанье лошадиных копыт о влажную землю.
– Будем стрелять? – спросила Ордынцева тепло, дыша мне в ухо.
– С ума сошла! Замри и не двигайся.
Отряд скакал неторопкой рысью и, когда поравнялся с нами, стало можно оценить его силы. Был он сравнительно невелик, меньше полуэскадрона, человек пятьдесят конников, но так как всадники двигались колонной по два, показался значительным.
– Куда это они на ночь глядя? – спросила Даша, когда всадники проскакали и опять стало тихо.
– Догадайся с одного раза, – предложил я.
– К нам на остров?
– Именно, так что давай прибавлять шаг. Видимо наши «товарищи» вызвали в помощь отряд регулярной армии
– Ну и что? Нас-то там уже нет.
– Если заставят солдат идти на штурм вплавь, тогда сразу узнают, что мы сбежали. Начнут розыск.
– Вот еще напасть, – горестно сказала Даша, – я и так еле иду.
Мы вернулись на дорогу и пошли дальше. Однако, метров через триста опять пришлось остановиться. Впереди показался силуэт лошади. Она стояла на обочине без всадника, понуро опустив голову.
– Это еще что такое! – прошептал я и вынул из кармана наган.
– Лошадь, ты видишь лошадь? – взволнованно зашептала Даша.
– Вижу, стой на месте, я подойду, посмотрю. Если что, беги в лес и прячься.
Лошадь, между тем, по-прежнему стояла на месте. Я осторожно к ней подошел, пытаясь понять, что она здесь делает. Такая негаданная встреча могла нам очень помочь. Конь увидел меня, поднял голову, вежливо всхрапнул и несколько раз качнул головой. Вблизи оказалось, что он здесь не сам по себе, а под кавалерийским седлом. Мало того, у него на седле висели кавалерийский карабин и шашка.
Это уже походило на какую-то фантасмагорию. Я отцепил от ремня карабин и передернул затвор. Потом негромко крикнул.
– Есть здесь кто-нибудь?
– Есть, – ответил совсем рядом из леса тенористый мужской голос.
– Ты что там делаешь? – удивленно спросил я, направляя на кусты карабин.
– По нужде я тут, до ветра, – ответил невидимый кавалерист. – Живот, будь он проклят, прихватило, спаса нет, Несет, встать не могу. А ты сам кто таков, товарищ?
– Я из чеки, – ответил я, – ловлю дезертиров.
– Не, я не дезертир, я боец с эскадрона товарища Булавина, мне он сам лично разрешил отстать и оправиться, чтобы не засерать революционных красных конников запахом.
– Так каждый скажет, – продолжил я разговор с невидимым собеседником, – откуда я знаю, что ты с эскадрона. Отвечай, как есть по форме, кто, куда, откуда.
– Красноармеец Синицын, второго эскадрона, пятого конного полка, чрезвычайного назначения, – привычно отрапортовал он.
– Куда направляешься?
– Да с отрядом я, товариш, он только что проскакал, неужто ты его не встренул? Едем бить белую гидру.
– Какую еще гидру? Где здесь гидра?
– Да тутоточки, товариш, недалече. Засели, понимаш, с пушками и пулеметами и побили местных товаришей в хвост и в гриву. Людей, говорят, положили тьму!
– Понятно. А тебя, значит, несет?
– Не то слово, товариш, встать не могу!
– Ну и ладно, сиди здесь на месте, пока отряд не вернется. А лошадь я твою конфискую для нужд чеки.
– Ты что, товариш, такое говоришь! – закричал красноармеец Синицын и, как был, со спущенными штанами выскочил на дорогу. – Никак этого нельзя делать!
Был Синицын невелик ростом, к тому же еще приседал, пытаясь поддержать спущенные галифе, и белел голыми коленями. Когда увидел нацеленный в живот ствол своего же оружия, перестал бороться со штанами и медленно распрямился.
– Никак нельзя, товариш, – обреченно сказал он, – это не положено. Меня за такое к стенке…
– Скажешь своему товарищу Булавину, что коня забрали чекисты по приказу товарища Медведя. Говори, что напали впятером, показали мандат и скрутили.
– Какой мандат, когда я неграмотный, – неуверенно проговорил он.
– Это еще лучше, тебе его показали, а ты, что в нем написано, прочитать не смог
– А ружжо вернешь? Или сказать, что и его отобрали?
– Через полверсты оставлю на дороге, а то ты еще чего доброго в нас стрелять начнешь. Оправишься, придешь и заберешь.
– Не, чего мне в вас стрелять, мы тоже с понятием. А не обманешь? Точно оставишь, а то у нас в ескадроне с этим строго.
– Не обману. Положу у большого дерева справа от дороги.
– Ну, тогда я пошел! – воскликнул красный конник и вновь бросился в кусты.
Я отцепил от седла и положил на землю шашку и потрепал коня по загривку. Неслышно подошла Даша, слышавшая весь наш разговор. Я сделал ей знак, чтобы она молчала, и сел в седло. Потом протянул ей руку, подставил свою ногу как ступеньку и забросил сзади на круп коня. Лошадь недовольно переступила ногами под двойным грузом Я прижал ее коленями, и она пошла шагом. Я попытался взбодрить ее вожжами и пятками, но без особого успеха.
– Откуда ты знаешь, что впереди большое дерево? – спросила Ордынцева, когда мы отъехали, и нас больше не мог услышать красный конник Синицын.
– Мало ли здесь деревьев, как увижу большое, так и оставлю.
– Может, не стоит оставлять, нам самим пригодится.
– Парня жалко, за утерю оружия могут и расстрелять.
Теперь, когда мы обзавелись лошадью, жизнь показалась едва ли не праздником.
Коняга была так себе, но легко делала километров шесть-семь в час. Даша обняла меня за талию и прижалась к спине. Как и обещал, я через полверсты приглядел подходящее дерево, близко стоящее у дороги и прислонил к нему карабин.
– Скоро уже? – спросила Ордынцева. – Мне спать хочется.
– Подремли, только крепче держись, а то свалишься. Когда будем подъезжать, я тебя разбужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97