их все время пугают бомбами, подложенными в аэропортах, автобусах, железнодорожных станциях и других местах большого скопления людей. В объявлении о заложенной бомбе нет ничего нового.
Мэр глубоко затянулся сигаретой.
— Так вы говорите — фанатики, Мейберри… Знаете мой самый кошмарный сон? Мне снится, что эти типы сами раскрывают свой секрет и заставляют нас занять публичную позицию. Завтра Марти Северенс будет разговаривать с ними о том, куда мы должны будем доставить деньги. Как я понял, это будет ваш последний контакт, Марти, — по крайней мере, это следует из слов шантажиста. — Голос Рэмси был глух и безжизнен от усталости. «Должно быть, он обдумывал все это тысячи раз», — подумал Питер. Рэмси продолжал: — Теперь генерал Франклин и Мейберри принимают руководство на себя.
— Вы объявляете чрезвычайное положение, и мы вводим армию на улицы Гарлема, — взорвался Дэнверс.
— Предположим, мы все это делаем, — устало продолжал Рэмси, — но ничего не происходит. Как долго мы удержим это положение? Неделю? Месяц? В конце концов должны будем вернуться к нормальной жизни — без действующего вокзала в городе воцарится хаос. И тогда Мартин снова услышит по телефону голос своего «приятеля»: теперь они будут требовать пятьдесят миллионов, сто миллионов, но на этот раз не сообщат нам заранее, где будет заложена бомба. Фанатики!
— Похоже, они нас крепко держат, — сказал губернатор.
— По совету мистера Стайлса мы решили ознакомить некоторых представителей прессы с этой проблемой в надежде расширить круг наших союзников и получить хоть какую-то информацию, какие-то слухи, которые со временем приведут нас непосредственно к шантажистам. — Рэмси посмотрел на Питера: — Ну что, мистер Стайлс, пока ничего?
Питер расправил плечи и сказал:
— Я нахожу эту встречу очень странной, господин мэр.
— В каком смысле?
— Здесь собрались только белые.
— Господи, Боже мой! — воскликнул генерал Дэнверс. — Вы что, один из них, что ли, мистер Стайлс? Чертов благодетель человечества!
— Предпочел бы считать себя реалистом, генерал, — холодно заметил Питер. — Вы рассуждаете о возможной гибели многих людей от взрыва бомбы, но с легкостью отбрасываете серию убийств, которые произойдут в Гарлеме и еще в сотнях негритянских гетто в результате ответного удара белых. Вы имеете дело с угрозой, исходящей от людей, которые сами называют себя «Власть — черным». Это — широко разрекламированная организация, но она объединяет незначительное меньшинство негритянского сообщества. Все негры обозлены, и они имеют на это право, но только очень немногие из них верят, что могут достичь своей цели — гарантированных гражданских прав и равных возможностей — силой оружия.
— Лучше бы, черт возьми, они этого не делали, — сказал генерал Дэнверс.
— Они так же, как и мы, озабочены кровавыми битвами, которые могут разразиться на улицах города, — продолжал Питер, не обращая внимания на слова генерала. — Возможно, многие из них хотят, чтобы вокзал взлетел на воздух, — именно так они могут быть услышаны. Они как бы хотят крикнуть нам: «Теперь вы нас послушайте!» — но, так же как и мы, они осознают все последствия этого. Они знают, что после того, как тысячи людей погибнут от взрыва бомбы, заложенной организацией «Власть — черным», реакция общества будет скорее такой, как у генерала Дэнверса, чем как у меня. Поэтому я снова спрашиваю вас: почему здесь нет их лидеров? Почему мы не обращаемся к ним за помощью? Почему их нет на этой встрече, решения которой будут определять как их, так и наше будущее на несколько поколений вперед?
Мэр медленно кивнул.
— Думаю, вопрос справедливый, — сказал он. — Мы старались сохранять сложившееся положение в секрете, мистер Стайлс, пытались избежать паники и кровопролития до того, как наступит критический момент.
— Вы не доверяете негритянским лидерам? — спросил журналист.
— А почему он должен им доверять? Это же враги! — вмешался Дэнверс.
Рэмси сделал нетерпеливый жест в сторону генерала — тот уже начал действовать ему на нервы.
— Я пригласил на встречу негритянских лидеров в «Грейси-Мэншн» сегодня в шесть часов вечера, — сказал он. — Пригласил всех: и Джона Спрэга — лидера организации «Власть — черным», и Линкольна Уотерса, и еще человек шесть.
— Вы собираетесь рассказать им о том, что произошло? — спросил губернатор.
— В этом нет необходимости, — ответил Питер. — В Гарлеме об этом уже известно всем. — Питер коротко рассказал о своей беседе с Натаном Джоунсом. — Он знал о цели моего визита еще до того, как я успел намекнуть. Вы понимаете, как все складывается, господин мэр? Вы можете верить девяноста пяти процентам ваших людей, как сказал Мейберри, но совершенно очевидно, что кто-то из тех, кто пользуется вашим доверием, допустил утечку информации с самого начала этой истории.
Мэр смотрел прямо перед собой немигающим взглядом.
— Лучше бы вы не говорили мне об этом, — сказал он.
Стайлс почувствовал легкое головокружение; он вспомнил, что находился на ногах вот уже пятнадцать часов. Быстро взглянул на себя в зеркало, висевшее на стене: темная щетина на лице (не брился с позавчерашнего дня), глубоко запавшие глаза с покрасневшими веками придавали ему зловещий вид.
Встреча все еще продолжалась, но, похоже, она не могла ни к чему привести. Питер почувствовал к мэру искреннюю симпатию. Джеймс Рэмси должен был принять решение, которое не могло быть приемлемым для всех. Дэнверс четко определил позицию армии. Он, без сомнения, был «ястребом». Приемы самозащиты, как их обрисовал инспектор Мейберри, не внушали оптимизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52