– Но нас удивляет утверждение Джонни, что шантажист знал о записке. Из этого следует, что он побывал в той комнате, где умерла Беверли Трент. Сэндз уничтожил записку до того, как приехали его друзья. Значит, шантажист увидел ее раньше Джонни.
– Совершенно верно, – кивнул Эдди.
– Между прочим, Эдди, Беверли Трент – сценический псевдоним, а как звали девушку на самом деле? Дэн Гарви предполагает, что шантажист – ее брат, отец или любовник.
– О, мы пытались это выяснить. Ее звали Луиза Гауптман. Семьи у нее не было. Воспитывалась она в сиротском приюте где-то в Миннесоте. Фамилия немецкая – в тех краях полно немцев. Ее младенцем оставили на пороге приюта. К пеленке была подколота бумажка с именем и фамилией. Из приюта она вышла в восемнадцать лет. Работала официанткой, гардеробщицей. Победила на конкурсе красоты. Поехала в Голливуд, чтобы стать кинозвездой, – Эдди чихнул. С такой грудью она без труда нашла дорогу к постели агентов и продюсеров. Беда в том, что у нее не было способностей, она не умела петь, танцевать, держаться перед камерой. Вновь стала гардеробщицей. Тут-то ее и увидел Джонни. Она вцепилась в него мертвой хваткой. Чем это кончилось, вам известно.
Лидия помолчала.
– Эдди, расскажите мне о субботнем вечере. О ложной тревоге с бомбой. Между прочим, как Джонни оказался в Чикаго?
– Заезжал к подруге.
– У него действительно целый гарем?
Эдди усмехнулся.
– В свое время Джонни объездил весь мир, и в каждом городе, где он выступал, у него была девочка. В начале карьеры он не нашел себе пары только в одном городке – Джаплине, штат Миссури. Так поверите ли, он вновь, чуть ли не даром, выступал в этом городе, только бы сохранить незапятнанным послужной список.
– Так что же произошло в субботу?
– Мы прилетели в Чикаго из Лос-Анджелеса. Джонни повидался со своей ненаглядной, и вернулся в аэропорт, где мы и встретились. Вскоре после взлета пилот объявил, что на борту, возможно, бомба и он поворачивает назад. От страха мы вспотели, как мыши. Самолет благополучно приземлился, я пошел узнавать, когда следующий рейс, а Джонни пытался дозвониться до мистера Квиста. На все это ушло немало времени. Нас обыскали, перетряхнули весь багаж. Пока я добывал билеты, кто-то сказал, что в мужском туалете застрелили человека. Кого именно, мы узнали только в Нью-Йорке. Луи Сэйбол – давний друг Джонни и участник той истории. Когда мы добрались до «Гарден» и Джонни переодевался, позвонил Макс Либман. Наверное, он узнал о смерти Луи. Во всяком случае Джонни сказал, что Макс на грани истерики и хочет с ним встретиться. Джонни предложил ему приехать сюда, в «Бомонт», после концерта. Но тот не приехал. Потом мы узнали, что ему помешало.
– Как?
– По радио, – Эдди указал на стоящий в углу радиоприемник. – На следующее утро.
– Вы знаете, по какой причине Сэйбол оказался в Чикаго, а Либман – в Нью-Йорке?
– Понятия не имею. Я напуган не меньше Джонни. Похоже, кто-то намерен уничтожить всех, так или иначе связанных с той вечеринкой.
– Вы думаете, Сэндзу следует обратиться в полицию?
– Я понимаю, почему он этого не хочет. Если сейчас у него еще есть шанс вернуться на сцену, – а я знаю, что он думает об этом, – то история с Беверли, став достоянием широкой публики, поставит крест на его надеждах. Это я понимаю. Но у вас нет таких возможностей для защиты Джонни как у полиции. Вот что тревожит меня больше всего.
– Я думаю, Джулиан придерживается того же мнения, но Джонни – его друг, и выставленные им аргументы весьма убедительны.
Эдди улыбнулся.
– Джонни, если захочет, сможет продать бикини эскимосам.
– Ну, спасибо за помощь, Эдди, – Лидия поставила на стол пустой бокал и бросила окурок в пепельницу. – Пойду докладывать боссу.
Гарви позвонил из Лос-Анджелеса лишь во вторник утром. Квист попросил его повременить с докладом, пока в кабинете не собрались Лидия, Бобби Гиллард и Конни Пармали. И тотчас же из усилителя, стоящего на столе Квиста, загремел голос Гарви:
– Я не смог позвонить вчера вечером, Джулиан. Надо было еще кое в чем разобраться.
– Слетал не зря?
– Увидишь сам. Конни готова?
Квист взглянул на мисс Пармали, застывшую над машинкой для стенографирования.
– Начинай, – скомандовал он.
– Я обнаружил третью жертву.
– Третью?
– Да, после Сэйбола и Либмана, – пояснил Гарви, – Маршалл, голливудский полицейский.
– Он мертв?
– Можешь не сомневаться. Я начал разыскивать его, как только прилетел. Он уволился из полиции и жил в небольшом коттедже на берегу океана. Приехав туда, я нашел на крыльце три бутылки молока, а в почтовом ящике – газеты за три дня. Я вошел в дом через дверь черного хода, которая оказалась открытой. На столе в кухне обнаружил недоеденный завтрак. Маршалла не было. Я почуял неладное, Джулиан.
– Я тебя понимаю.
– Пошел к соседу. Тот сказал, что Маршалл любит по утрам поплавать. По тропинке мы спустились на пляж. Там он и лежал, с проломленным черепом. Не в плавках, а в джинсах, рубашке и кроссовках. Сосед высказал предположение, что Маршалл упал с обрыва. Я думаю иначе. Он лежал на песке, рядом – ни одного булыжника. Судя по всему, его несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым. Полицейские пришли к тому же выводу. Молоко, газета, недоеденный завтрак указывают на то, что Маршалла убили в пятницу утром. Того же мнения и судебный эксперт.
– Есть ли подозреваемые?
– Нет. Подъездная дорожка заасфальтирована, следов шин на ней нет. Соседи никого не видели. Машина Маршалла в гараже. С этим все.
Квист взглянул на Лидию и Бобби Гилларда. Вопросов у них не было.
– Продолжай, Дэниэл.
– Я заехал в конторы Сэйбола и Либмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36