Ночная дежурная по этажу не заметила ничего подозрительного. И лифтер не видел человека, смахивающего на убийцу, хотя кто знает, как может выглядеть убийца. Ничего не дали и поиски отпечатков пальцев.
Я оставался единственной ниточкой. Кардью посылал за мной, но, как выяснилось, мое имя не было первым, пришедшим ему в голову. Телефонистка коммутатора показала, что сначала он попытался связаться с Шамбрэном. Потерпев неудачу, попросил соединить его с номером посла Франции в «Валдорфе». Его превосходительство приехал в Нью-Йорк, чтобы принять участие в сессии Генеральной Ассамблеи ООН, а также открыть первое заседание Международной торговой комиссии. Но месье Делакру в номере не оказалось, и Мюррей Кардью попросил телефонистку найти меня, что она и сделала.
Но и я не мог сказать ничего вразумительного.
Лейтенант Харди внешне напоминал скорее недоумевающего защитника футбольной команды колледжа, чем сотрудника отдела убийств. Он вновь и вновь заставлял меня рассказывать о дневной беседе с Мюрреем Кардью.
– Неувязки в размещении гостей за столами – не причина для убийства, – говорил он. – Ну-ка повторите, что он сказал вам по телефону.
Я повторял раз, другой, третий… «Возникли неожиданные затруднения в связи с той маленькой проблемой, которую мы обсуждали с вами сегодня». Речь шла не о самом размещении приглашенных, но «о тех же самых лицах».
Что это означало? Я не имел ни малейшего понятия.
– С одной стороны, ему срочно понадобился Хаскелл, с другой – он собирался лечь спать, не дожидаясь Шамбрэна, – недоумевал Харди.
– Он – глубокий старик, – вступился за Мюррея Кардью Шамбрэн. – И склонен к старомодным выражениям.
«Неожиданные затруднения» могли заключаться в том, что он вспомнил о ком-то еще, кого мы забыли включить в список гостей. Или он мог найти ошибку в первоначальном плане.
Или оказалось, что у месье Делакру аллергия на рыбу. Это означало, что нужно срочно менять меню. Так что «неожиданное» могло означать многое.
Харди на это не клюнул, чем завоевал мое доверие.
– Я думаю, речь все же шла о чем-то более важном, – он нахмурился, как маленький ребенок, изучающий головоломку, – о том, что могли решить вы, Шамбрэн. Поэтому он и позвонил вам первому. Что-то мог сделать и посол Франции. Едва ли Кардью волновался из-за меню.
– Наверное, нет, – кивнул Шамбрэн. – Но все равно, лейтенант, я не представляю, ради чего он меня искал.
Разговор этот происходил в номере Мюррея Кардью после того, как его тело увезли в городской морг.
– Значит, дело касается тех людей, которых Кардью хотел посадить за разные столы. – Харди справился с записной книжкой. – Посла Франции и его жены, Майкла Дигби Салливана, принцессы Барагрейв и ее сестры, мисс Айлин Гровеснор, месье и мадам Жирар и месье Поля Бернарделя, который сейчас летит над Атлантикой. Не остается ничего другого, как побеседовать с каждым. Кто-нибудь из них остановился в отеле?
– Жирары и Салливан, – ответил Шамбрэн. – Забронирован номер и Бернарделю. Он должен приехать утром.
– Что ж, давайте начнем с тех, кто уже в отеле, – принял решение Харди.
– Но вам придется говорить с ними отдельно, – напомнил Шамбрэн. – Жирары и Салливан несовместимы.
С того момента события, происшедшие в «Бомонте», получили два толкования, хотя кое в чем и совпадавшие. Первое – полицейское, основанное на расследовании, проведенном неторопливым, но настойчивым лейтенантом Харди. Второе – касается людей, едва избежавших гибели, к которой вели их собственные чувства и страхи, и злая воля.
О расследовании Харди легко прочесть в подшивках газет.
Там есть все подробности об алиби и уликах, а также об усилиях полиции, пытавшейся предотвратить дальнейшие преступления.
Моя история, центральной фигурой которой стал Пьер Шамбрэн, полностью известна только мне. По просьбе Шамбрэна я вел подробные записи. Многие ключевые сцены прошли на моих глазах, о других я узнал от Шамбрэна и Диггера Салливана, который, возможно, более чем кто-либо представлял себе, что творит страх с людьми.
В половине второго ночи Диггера. Салливана в отеле не было, поэтому в кабинет Шамбрэна первыми пригласили Жираров.
Но пришел лишь Шарль Жирар.
– Моей жене нездоровится, она очень устала, – пояснил Шарль, входя в кабинет.
Шамбрэн представил его лейтенанту Харди и мне. Взгляд серых глаз уперся в меня. Я понял, что он вспомнил, где встречался со мной сегодня – в баре «Трапеция» с Салливаном, и причислил к друзьям последнего.
Шарль Жирар производил впечатление. Пронзительный взгляд, квадратная челюсть, волевое лицо, стройная, мускулистая фигура, – в суде он был, вероятно, опасным соперником. В дружеской компании он мог бы быть обаятельным собеседником. Но сейчас скорее напоминал прокурора.
По-английски Жирар говорил без малейшего акцента, и я предположил, что школу или колледж он окончил в Англии.
– Если вы вызвали меня в связи с попыткой ограбления нашего номера, я могу липа повторить, что все наши вещи на месте. Ничем не могу помочь и полагаю, что для вопросов вы могли бы найти более подходящее время.
– Просьба зайти ко мне не связана с дневным происшествием, месье, – ответил Шамбрэн. – По крайней мере мы так думаем. Сегодня вечером в отеле убили человека. Вы были знакомы с мистером Мюрреем Кардью?
– Никогда не слышал о нем, – без промедления ответил Жирар.
– Знала ли его ваша жена?
– Понятия не имею. Этот Кардью… его убили?
– Да.
– Как?
– Ударили по голове… чем-то тяжелым, – ответил Шамбрэн.
По голосу чувствовалось, что он злится.
– Повторяю, я никогда о нем не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47