Услышав это, господин Ролан нахмурился. Секретарь суда записывал мои показания. Допрос продолжался:
– Приблизительно в полночь вы сидели на скамье на площади Акаций вместе с вашей женой? – Это правда. – Вы считали деньги и говорили о сейфе Банселля? – Я пересчитывал банкноты и передавал содержание своего разговора с господином Банселлем. – Получили ли вы образование? – Я часто мечтал об этом. – Где те деньги, которые вы считали? – Я отдал их жене. – Почему вы считали деньги в такой час и в таком месте? – Потому что я объявил жене о предстоящем нам переезде из Кана в Париж. ~ Откуда у вас эти деньги? – Это доходы от моей торговли. – У вас в руках была крупная сумма денег? – Четырнадцать банкнот по пятьсот франков.
Здесь наступила длинная пауза, во время которой господин Ролан читал записи своего секретаря.
– У вас была, – продолжал он, – латная боевая рукавица из дамасской стали?
Боевая рукавица лежала рядом на столе вместе с несколькими ключами от сейфа Банселля.
– Это она, – сказал я, указывая на рукавицу, – я узнаю ее.
– С помощью этой рукавицы было совершено преступление.
– Мне это известно.
– Откуда?
– Случайно я услышал разговор у моего соседа – комиссара полиции.
– Случайно? – повысил голос господин Ролан.
– Случайно, – повторил я.
Он знаком дал мне понять, что я могу продолжать, если хочу дать дополнительные разъяснения. Я рассказал, как расположены комнаты в доме и как можно невольно услышать, что говорится у соседей. Потом я добавил:
– Именно после тех слов комиссара мне и пришла в голову мысль отослать жену в безопасное место.
– Ваша совесть заставила вас принять меры предосторожности?
– Совесть моя была чиста, но я думал об обстоятельствах, способных ввести правосудие в заблуждение.
– Вы знали, что будете арестованы?
– Комиссар заявил именно так.
Господин Ролан еще раз подумал и тихо произнес, словно говорил сам с собой:
– Такая система защиты обречена на неудачу, хотя он не лишен сообразительности и достаточно находчив. – Затем он продолжал: – Андре Мэйнотт, вы, кажется, не намерены ни в чем признаваться? – Я намерен говорить правду от начала до конца.
– Кто-нибудь купил у вас эту боевую рукавицу?
– Нет. Когда я вчера проснулся, я был уверен, что она находится в витрине.
– В таком случае вы будете утверждать, что у вас ее похитили?
– Я действительно утверждаю это и готов повторить сказанное под присягой.
– Это вполне естественно, хотя лучше бы вам не давать ложных клятв… Не упоминал ли при вас господин Банселль о тех ценностях, которые находились в его сейфе?
– Я уже ответил утвердительно.
– Не собирался ли он купить у вас эту боевую рукавицу?
– Я должен был отнести ее ему на следующий день.
– Следовательно, нужно было действовать именно этой ночью… Чем вы воспользовались для вскрытия сейфа?
Это был первый вопрос, в котором прямо указывалось на мою виновность. Господин Ролан увидел, как мое лицо вспыхнуло от гнева, и его внимательный взгляд выразил некоторое удивление. Он добавил:
– Вы имеете право не отвечать на этот вопрос.
– Нет, я отвечу! – воскликнул я. – Я не вскрывал сейфа господина Банселля! Я честный человек, муж честной женщины! И если этих слов достаточно для меня, то для нее – нет. Моя жена…
– В городе утверждают, что она имеет пристрастие к роскоши, не считаясь со скромными возможностями вашей семьи, – перебил он меня.
Затем спросил, посмотрев на часы:
– Андре Мэйнотт, отказываетесь ли вы признать, что эти отмычки принадлежат вам?
Я решительно отказался. Господин Ролан сделал знак, и секретарь суда громко зачитал протокол допроса, который я подписал. После этого господин Ролан ушел. Секретарь суда сказал мне:
– У нее будет на что купить себе там разные безделушки, да и на жемчуга останется!
Здание суда находится всего в нескольких шагах от тюрьмы. Я заключен в одиночную камеру. Оказавшись там в полной изоляции, я впал в какое-то оцепенение. События последних двух суток прошли у меня перед глазами как нелепый, кошмарный сон. Потребовалось усилие, чтобы я пришел в себя. Каждую минуту мне казалось, что вот-вот я услышу твой нежный голос; он рассеет это наваждение и положит конец тому страшному напряжению, в котором я пребывал. Мне почудился твой крик:
– Андре! Мой Андре, я с тобой!
Мы были вместе, в нашем доме. Я сразу же обратил свой взор на белые занавески над колыбелью малыша. Все ужасы, вся двусмысленность моего положения остались позади, я возвращался к счастливой действительности.
Но сегодня я напрасно ждал пробуждения, оно не приходило; хотелось услышать твой милый голосок, но он молчал. Я не мог предаться грезам и мечтаниям. Я находился в тюремной камере, один на один со своим отчаянием.
Однако ты была со мной, как всегда, со мной, мой ангел, не покидающий меня ни в горе, ни в радости. И ту ночь, полную тяжких страданий, тоже, словно луч надежды, озарила мысль о тебе. Я прошептал:
– В этот час она уже в Париже! Она спасена!
И я погрузился в сладкие мечты.
Я описал тебе свой первый допрос настолько полно, насколько позволила мне моя память, и больше не хочу к нему возвращаться. Остальные допросы были приблизительно такими же, кроме некоторых деталей, которые я отмечу. Что осталось у меня от этого допроса, так это ощущение безнадежности моего положения. Внешне мое дело представляется в столь искаженном свете, что все мои попытки доказать истину оказываются тщетными. Я это сознавал; впрочем, сознавал еще до побега, то есть с самого начала. Упорное неверие судьи в мою правоту резко бросалось в глаза. Что бы я ни говорил, для него это ничего не значило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204