– Вы чертовски сильны, патрон! – восхитился калека.
– Ты сменил свою бархатную куртку… – подозрительно проворчал Лекок.
– Я же вышел в свет… – добродушно ответил Трехлапый.
– Ты смог свободно войти в особняк?
– Ну, знаете, пройти можно всюду, если очень захотеть.
Он шумно вздохнул и сладострастно завершил:
– О! О!.. Ах, черт возьми!.. Ведь сердце мое не парализовано, патрон. А эти ваши порядочные дамочки куда как лихо раздеваются. Те, кого не считают порядочными, никогда не выставляют напоказ столько своих нежно-розовых прелестей!
– Шутник! – усмехнулся Лекок. – Ну и развернешься ты, когда разбогатеешь! Не дави мне правую руку, злодей!.. Но почему ты сказал мне: «Ну нет, куда вам до Хозяина!»
– Потому что Хозяин, – ответил Трехлапый, – это тот, кто держит в руках удавку и тайну.
– У меня есть и то, и другое.
– У вас нет ни того, ни другого, патрон… Графиня была красивой женщиной.
– Ты не можешь простить мне это убийство? Трехлапый уклонился от ответа:
– Чего уж говорить, когда красивая женщина мертва!
И он закашлялся, словно желая привлечь к этому первому признанию внимание свои невидимых спутников.
– Но только, – продолжал он, – напрасно вы убили ее. И удавка, и тайна оказались в руках другого.
И кто же он, этот другой?
– Смотрите-ка, патрон, – внезапно воскликнул калека, – сейф открыт! Я протянул руку и нащупал толстые пачки банковских билетов. Ах, какие они гладенькие. Будь на моем месте кто другой, он бы бросил вас здесь, а сам ушел бы отсюда разбогатевшим!
Лекок издал хриплый смешок.
– Ты что же, считаешь, что свободен? – прошипел он.
Трехлапый почувствовал, как сильная рука сдавила его поясницу.
– Патрон, не жмите так сильно! – взмолился калека. – Я всего лишь несчастный инвалид.
И тут же странным голосом прибавил:
– Хоть вы и не из слабеньких, в вашем положении вы беспомощны даже перед таким колченогим уродом, как я. Посудите сами: у вас свободна всего лишь одна рука, если вы меня не отпустите, я все равно смогу ударить вас кинжалом, а если отпустите, то уж тем более прости-прощай!
Из груди Лекока вырвалось сдавленное, хриплое дыхание.
– Ах, вот мы какие, приятель! – свистящим голосом произнес он. – Ты, кажется, забыл о третьей возможности: при первом же твоем движении я приподниму тебя и разобью твою голову об этот железный ящик.
И будете дожидаться, так сказать, с поличным, – усмехаясь, ответил Трехлапый, – своих товарищей, а то и полиции… Ибо этот дьявол Брюно, словно крот, всюду прорыл свои ходы. На вас с интересом посмотрят там, наверху: гостям на балу, а особенно дивизионному комиссару Шварцу и советнику Ролану, будет весьма интересно узнать, какую участь вы готовили их сыновьям, Этьену Ролану и Морису Шварцу, равно как и господину Мишелю и юной Эдме Лебер.
Ты все еще желаешь эту девушку! – яростно воскликнул Лекок.
Трехлапый ответил:
– Я люблю женщин!
XII
БОЕВАЯ РУКАВИЦА
На несколько секунд голова Лекока безжизненно поникла. Сознание своего бессилия сдерживало его, словно боевая рукавица, которая, казалось, сдавила ему не только руку, но и горло. При желании он мог бы убить Трехлапого, но это бы его не спасло. А судя по речам калеки, у того были свои, далеко идущие замыслы.
– Ты сильнее, – сказал он, – давай поговорим. Чего ты хочешь?
– О! – ответил Трехлапый. – Мы всегда сможем договориться.
– Я предлагаю тебе двести тысяч франков сразу… Но я хочу знать…
– Двести тысяч франков! Никогда не видел столько денег! Знать… что?
– Как ты здесь очутился?
– Ну, я еще на кое-что способен. Я взял ключи в комнате барона Шварца.
– А зачем ты пришел?
– Мне показалось, что ваше отсутствие затянулось.
– Ты один?
– Вы прекрасно знаете, что я никогда не работаю вместе с кем-то.
– Хочешь меня освободить?
– Это мой долг, к тому же это в моих же интересах.
– Тебе придется проявить некоторую смекалку…
– Как у обезьяны, черт побери!
– Ты сможешь дотянуться до рукавицы?
– Меня высоко подняли.
– Ощупай мой карман.
– Вот он! – произнес Трехлапый, шаря рукой по одежде Лекока.
– Не этот! – быстро воскликнул Лекок.
– А-а! – протянул Трехлапый. – Значит, в этом кармане лежит какая-нибудь интересная штучка?
– Моя отвертка в другом кармане.
– Значит, мы по-прежнему отправляемся надело с полной выкладкой? Одобряю!
– Ты нашел отвертку?
– Нашел, не дергайтесь. Однако странная история приключилась с этой рукавицей! Вот уж бы посмеялся Андре Мэйнотт, если бы оказался на моем месте.
Трехлапый умолк, и после паузы спросил:
– А помните, патрон, как однажды вы мне сказали: «Не будь этого Брюно, я бы задушил тебя». Ведь вы чуть было не решили, что я – это Андре Мэйнотт, разве нет? Ах, если бы вы не погасили ваш фонарь, мы бы сейчас такое увидели!
– Вы делаете мне больно! – тревожно простонал Лекок.
– Терпение! Не шевелитесь. Я уже принялся за работу!
Заскрежетала сталь, и воцарилась тишина. Трехлапый трудился, поддерживаемый Лекоком; однако рука последнего уже начинала уставать. Два свидетеля этой невидимой сцены замерли за стальной решетчатой дверью; разговор Лекока и Трехлапого позволял им догадываться почти обо всем, что происходило возле сейфа.
– Наверху все еще танцуют, – продолжал калека, – а вот и винт, который надо выкрутить. Сколько же здесь всего таких? Одиннадцать! Для этого понадобится время!
– Так поторопитесь же, – воскликнул Лекок, не в силах скрывать боль, – поспешите, черт побери!
– Я и так спешу, патрон. Вы успели обменять фальшивые банкноты на подлинные?
– Нет, фальшивые лежат у моих ног.
– Хотите, я подменю их?
– Нет… продолжайте вашу работу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204