– Выходит, вы не согласны с мнением коллег? – спросила она.
– Нет, сударыня, – тихо-тихо произнес Ленуар. – Одно из двух: либо это (он указал на листок) принесет облегчение, либо все разрешится очень быстро.
Графиня тяжко вздохнула. Доктор взял шляпу и перчатки, собираясь уходить.
– Не уходите, доктор, – вдруг еле слышно произнес граф.
Но Маргарита опередила доктора, в один миг очутившись у постели больного.
– Вам что-нибудь нужно, Кретьен?
– Я хочу поговорить с господином Ленуаром наедине, – ответил граф.
Маргарита склонилась над мужем, и косой луч лампы осветил прекрасные черты ее лица.
Доктор задумчиво смотрел на нее.
Он не расслышал, что прошептала она на ухо больному, но ответ прозвучал внятно:
– Я хочу увидеть тебя в этом наряде! Никогда еще я не любил тебя так!
Меньше всего доктор ожидал услышать признание в любви. Лицо его выразило глубокое удивление, смешанное с жалостью.
Маргарита сказала еще что-то, и больной пробормотал:
– Не бойся, я жил и умру твоим рабом!
– И, конечно, моим господином! – поднимаясь, весело произнесла Маргарита. – Доктор, я обещала провести ночь у его постели, но он не хочет. Поэтому я вас оставляю.
Она послала мужу воздушный поцелуй и, проходя мимо Ленуара, добавила:
– У него совсем плохо с головой, доктор! При мне он никогда еще так не бредил!
В ее прекрасных глазах стояли слезы. И опять они были настоящими.
– Он мне сказал… – выговорила она сквозь рыдания, но задохнулась и крепко сжала руку врача. – Мы любили друг друга, господин Ленуар, – сказала она. – Одиннадцать лет счастья… и вдруг эта ужасная, ужасная развязка! Бедняжка потерял рассудок, он умирает безумцем!
– Не тревожься, милый, – обратилась она к мужу, – я сама принесу тебе микстуру. Ах, господин Ленуар, вы бы только знали, как мне тяжело!
Она еще раз сжала доктору руку и вышла. Граф минуту выждал, потом широко открыл ввалившиеся глаза.
– Сядьте сюда, доктор, поближе, – сказал он, – прошу вас.
Ленуар придвинул стул к кровати. Больной продолжал, как бы рассуждая вслух:
– Она сейчас принесет микстуру… сама!
– Да, она так сказала, – откликнулся доктор.
– Она сама! – повторил больной, уставясь в пустоту.
– А вы бы предпочли, чтоб микстуру принес кто-то другой? – спросил Ленуар.
Больной ничего не ответил.
– Мне кажется, – вдруг сказал он, – что попади я снова в родные места, в нашу усадьбу, где на дворе мать кормила кур, где крест в конце улицы, узкие полоски полей, живые изгороди вокруг… Мне кажется, тогда я смог бы снова дышать, надеяться и жить.
– Иногда воздух родных краев и впрямь оказывается целебен, – сказал доктор. – Откуда вы родом?
– Из Бретани, – ответил больной.
– Бретонцы дорожат своей родиной, – задумчиво прошептал Ленуар.
– Я дорожу памятью об отце и матери, – резко перебил граф.
Оба умолкли. Затем больной снова заговорил; голос звучал слабее:
– Там еще живы мои пожилые сестры. Наш отец был благороднейшим человеком, господин Ленуар, а мать – святой. На моей совести тяжкий грех: я предал память тех, кто так любил меня. Да-да, тяжкий грех!
Он снова закрыл глаза.
Снизу доносился приглушенный шум последних приготовлений. То слышался удар молотка, то звук настраиваемого инструмента, а то просто взрыв хохота.
– Как вы думаете, – спросил вдруг граф, – можно вылечить человека, если он очень болен… как я, но не говорит врачу всей правды?
– Можно, – ответил Ленуар, – когда врач догадался, о чем умалчивает больной.
Кретьен Жулу из-под прикрытых век украдкой взглянул на врача.
– У меня чахотка? – спросил он.
– Ничего похожего, господин граф. У вас невроз околосердечной сумки и бронхов, и кашель ваш чисто спазматический.
Больной покачал головой и пробормотал:
– Это мне непонятно. Вы догадались, о чем я вам не смог сказать, господин Ленуар? – с сомнением в голосе прошептал граф дю Бреу.
– Разумеется, – ответил доктор.
Жулу с живостью здорового человека приподнялся на постели, широко раскрыв глаза.
– Вот как? – удивился он. – Разумеется? Вы сказали «разумеется»!?
– Господин граф, – произнес доктор, – вы отравлены.
Кровь отхлынула от щек Жулу, и он пробормотал:
– Но кто же вам сказал? Кто вам это сказал?
– Смею вас уверить, господин граф, мне об этом никто не говорил, но вот уже двадцать лет я занимаюсь тем, что лечу тело, изучая душу больного.
– Если б вы знали, как я ее люблю! – пробормотал Жулу, судорожно сжимая руки под одеялом.
– Я знаю, как вы ее любите, – выразительно произнес Ленуар.
В глазах больного внезапно появился страх.
– Что бы ни случилось, не вините ее, – пробормотал он. – Я исповедовался, как положено христианину; и примирился с Богом, который все прощает… все! Я готов к смерти! Я даже рад, что умру!
– Вы больше ничего не желаете мне сказать? – спросил доктор Ленуар.
– Узнать бы, чем она меня отравила… – пробормотал несчастный, натягивая одеяло на покрывшееся испариной лицо.
– В таком случае, граф, вы должны мне помочь. Попробуем разобраться вместе.
– Разобраться! – повторил Жулу. – Разве медицина не сможет распознать следы яда?
– В вашем случае следов не останется.
– Доктор, она хороша, как ангел, и хитра, как дьявол. Она придумала какой-нибудь новый яд…
– Возможно, – сказал Ленуар с ласковой улыбкой, словно ребенку.
Эта неожиданная улыбка сразу прибавила графу сил.
– Вы думаете, у нее есть сообщники? – спросил доктор.
– Нет… В этом деле нет.
– А в другом?..
Доктор замолк.
– Обещайте, что не причините ей зла, – умоляюще произнес Жулу. – Мысль, что хоть один волосок упадет с ее головы, доставляет мне невыразимые страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159