Толпа, смеясь и ругаясь, постепенно успокоилась и поняла, что ее разыграли. Когда шум уже почти стих, возле решетки сада показалась Лили; она почти бежала, счастливая оттого, что ей удалось вернуться на десять минут раньше обещанного срока.
Любящую мать разволновать нетрудно. Увидев, что в роще бурлит огромная толпа, Глорьетта мгновенно испугалась и прибавила шаг; улыбка сползла с ее лица.
Впрочем, разглядев в людском скопище Пастушку и Медора, Лили приободрилась: эти добрые пастыри уже собрали своих овечек. Под присмотром бдительных наставников ребятишки и построились в небольшую колонну.
Королева-Малютка, несомненно, должна была находиться в самом центре колонны, так как именно это место являлось наиболее безопасным и считалось почетнейшим. К тому же лицо мадам Нобле было совершенно невозмутимым; спокойный вид почтенной матроны просто обязан был немедленно изгнать из самого трепетного сердца даже намек на страх; испуг должен был съежиться, отступить и, устыдившись, исчезнуть…
– Господи, как мы разволновались, – улыбнулась Пастушка, делая шаг навстречу Глорьетте. – Разумеется, мы не можем помешать правительству делать все, что ему заблагорассудится. Сейчас ему угодно пускать сюда орды бездельников и лоботрясов; но у меня – продуманная система, и никаких непредвиденных случайностей у нас просто не может быть… Жюстина! – крикнула мадам Нобле. – Иди сюда! Вот твоя мама.
– Она прячется, эта маленькая кокетка, – садясь на скамейку, произнесла мадам Лили. – Как она себя вела?
– Безупречно! А как мы прыгали через веревочку!.. – всплеснула руками Прогулочница. – Это надо было видеть… Вот твоя мама, Жюстина.
Мадам Лили рассмеялась; и поскольку Жюстина так и не появилась, молодая женщина воскликнула:
– Кажется, она хочет меня разыграть!
Толпа медленно растекалась в разные стороны. Овечки мадам Нобле нетерпеливо топтались на месте и мечтали только об одном: чтобы их отпустили поиграть. Верный Медор поддерживал порядок, прикрикивал на детей, но почему-то не совершал своего обычного обхода стада, как это принято у хороших пастушеских собак. Напротив, он топтался сзади, загибал пальцы, переходил от одного ребенка к другому и даже заставил колонну расступиться, чтобы посмотреть, кто же очутился в центре.
Казалось, Медор считал и никак не мог сосчитать; он был бледен, как полотно, под спутанными кудрями, падавшими ему на лоб, поблескивали капельки пота.
– Дети! – скомандовала мадам Нобле. – Расступитесь и покажите нам Королеву-Малютку! Хватит ее прятать, вы перепугаете ее мамочку.
В ушах Лили уже звенел серебристый смех дочери; вот сейчас она крикнет «ку-ку», выбежит из-за спин своих друзей и бросится ей в объятия.
Однако то, что услышала Лили, не имело ничего общего со смехом ребенка.
Над головами овечек мадам Нобле раздался голос:
– Кого-то не хватает! – Голос был глухой и хриплый.
Он звучал так тихо, что мадам Нобле совершенно не поняла смысла произнесенных им слов.
Но Лили содрогнулась всем телом, ее раскрасневшиеся от бега щеки мгновенно покрылись мертвенной бледностью.
– Да где же ты, наконец! – нетерпеливо воскликнула Пастушка. – Иди же сюда, Королева-Малютка! Мадемуазель Жюстина!
Колонна разомкнулась, и Медор, шатаясь, выступил вперед. Он отчаянно хлопал глазами; глаза эти округлились от ужаса – и, едва не задохнувшись, Медор с трудом выдавил из себя:
– Это ее не хватает!
Лили вскочила, тоненькая и прямая, как тростинка, и прижала руки к груди. Пастушка все еще не понимала – или не хотела понимать, – что произошло.
– Как это не хватает? – переспросила она. И прибавила: – При моей системе такое невозможно!
Лили бросилась к детям, отпрянувшим при виде ее бледного испуганного лица. Медор следовал за ней по пятам, а мадам Нобле в приливе ответственности воскликнула:
– Господа, ради Бога, бегите к воротам! Предупредите сторожей, привратников и всех-всех! Украли ребенка!
– Жюстина! Жюстина! – нежным ласковым голосом звала Глорьетта.
Она не обращала ни малейшего внимания на царящее вокруг нее беспокойное оживление. Толпа мгновенно забыла, зачем она тут собралась, и принялась бурно переживать новое происшествие. Известие о несчастье с быстротой молнии облетело рощу. Несколько добрых людей, предпочитавших не болтать, а действовать, поспешили к воротам.
Лили повторяла:
– Жюстина! Прошу тебя, выходи! Я знаю, что ты здесь, и больше не хочу играть. Это жестокая забава. Ответь мне, где ты?
Молодая мать тормошила каждого ребенка, одного за другим, а дети смотрели на нее и плакали.
Они инстинктивно жалели ее, а она, молитвенно сложив руки, горестно смотрела на малышей.
– Крошки мои, крошки, – повторяла Лили с безжизненной улыбкой, – дайте мне взглянуть на мою дорогую доченьку. Я знаю, она не пропала… Вы же видите, у меня больше нет сил играть!
Наконец откликнулся один мальчик:
– Давайте ее поищем!
И стайка бросилась врассыпную: дети кружились вокруг деревьев, искали в траве и за кустами, кричали:
– Королева-Малютка! Королева-Малютка!
Медор даже не смотрел в их сторону; казалось, он был просто уничтожен. Стоя в кружке сочувствующих, мадам Нобле подробно описывала Жюстину, и каждый отвечал Пастушке:
– Да, конечно, я знаю Королеву-Малютку! – Многие добрые души отправились на поиски девочки в дальние концы сада.
На смену ушедшим прибывали новые люди, взволнованные случившейся бедой; по роще бродили толпы, аллеи были забиты народом. У всех на устах было имя Королевы – Малютки.
Все, знавшие девочку, любили ее и сейчас вдохновенно рассказывали тем, кто никогда ее не видел, какая она была премиленькая и очаровательная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151