О лучшем он и не мечтал.
– Смотри-ка! – пробормотал Луво, услышав голос Изоль, которая к удивлению Трубадура обратилась к Полю Лабру. – Мадемуазель разговаривает! А она прехорошенькая… Жаль, если мне однажды велят ее подстрелить. И все-таки мне придется это сделать…
Луво засунул в рот кусок жевательного табака, уселся поудобнее и, проверив, заряжено ли ружье, положил его на колени.
В это время мадемуазель Изоль де Шанма, взяв лошадь под уздцы, стала подниматься по извилистой тропинке, ведшей к Бель-Вю.
Поль, по-прежнему неподвижный, стоял все на том же месте, держа шляпу в руке.
Когда Изоль подошла к юноше, щеки ее окрасились нежным румянцем.
Может быть, от волнения, а может – и от быстрой ходьбы.
– Прошу вас, – сказала Изоль молодому человеку, – привяжите мою лошадь. Возможно, мы останемся здесь надолго.
Поль Лабр, этот бедный влюбленный, – я не удивлюсь, если несколько пар хорошеньких губок уже назвали его в нетерпении «окаменевшим от страха воздыхателем» – Поль Лабр еще ни разу не слышал голоса той, кого боготворил.
События прошлого превратили природную робость юноши в тяжелую, неизлечимую болезнь.
Голос Изоль, серьезный и нежный, проник в его сердце, как дивная песнь, и все же изумление Поля было гораздо сильнее, чем его волнение.
Это приключение казалось юноше восхитительным, но абсурдным сном.
Поль боялся проснуться, но опасался и поверить в реальность происходящего.
Когда он негнущимися пальцами кое-как привязал лошадь и оглянулся, то увидел, что Изоль сидит у источника.
Она знаком подозвала юношу, и он медленно подошел к ней.
– Сядьте рядом с мной, – сказала ему Изоль.
Поль опустился на траву. Внимательно глядя на него, красавица проговорила:
– Думаю, вы любите меня, месье Поль Лабр. Она пристально смотрела на молодого человека.
Он поднял глаза, и под его открытым взглядом ресницы Изоль затрепетали и опустились.
– С того момента, как впервые заговорило мое сердце, – ответил он тихим голосом, – я никого не любил, кроме вас, мадемуазель.
Она хотела улыбнуться. Поль прикоснулся к ее руке.
– Не смейтесь! – произнес он тоном, в котором одновременно слышались и мольба, и приказ. – Много лет назад я едва не расстался из-за вас с жизнью.
– Много лет назад! – задумчиво повторила мадемуазель де Шанма.
Затем, с запоздалой сдержанностью убрав свою руку, красавица добавила:
– Я вижу, вы поняли, месье барон, что речь между нами пойдет о серьезных вещах.
Поль ответил:
– Я не догадываюсь, о чем пойдет речь. Но вы можете располагать мной, я принадлежу вам душой и телом.
– Тереза Сула знает вас, – проговорила Изоль, которой, похоже, неожиданно пришла в голову новая мысль, перечеркнувшая намерения девушки. – Я расспрашивала ее о вас, но она никогда не хотела мне отвечать. Вы полюбили меня в Париже?
– В Париже. Мне было тогда двадцать лет, – ответил Поль.
– Ах! – вскричала мадемуазель де Шанма, и ее прекрасное лицо омрачилось. – Мне было шестнадцать, я была счастлива, я была…
Она не окончила фразу и заговорила о другом:
– Что вы думаете о Терезе Сула?
– Это достойная и добрая женщина, – улыбнулся юноша.
– Я хотела бы верить в это, – подумала вслух Изоль.
Пристально глядя на Поля, она произнесла:
– Беседовали ли вы с ней с тех пор, как она поселилась в замке моего отца?
– Мадам Сула приходит ко мне каждый день, – ответил Поль.
Изоль прошептала:
– По какой же причине она скрывала от меня столь невинную вещь?
Затем, положив свою точеную руку на локоть Поля, что заставило молодого человека болезненно вздрогнуть, Изоль спросила:
– Кто эта юная особа, которая живет у вас, – девушка или женщина?
Поль собирался ответить, но Изоль остановила его, заявив с холодной убежденностью:
– Какое мне дело! Я не хочу этого знать. Если это ваша сестра, я полюблю ее, если это ваша любовница, ее прогонят прочь.
На подвижном и выразительном лице Поля Лабра при словах «ваша любовница» появилось тягостное удивление.
Нет ничего более святого, чем обожествление обожаемых женщин.
Поняв чувства Поля, Изоль грустно улыбнулась.
– Разве Тереза Сула никогда не рассказывала вам обо мне? – внезапно спросила она.
– Что касается меня, – ответил Поль, – то я постоянно твержу ей о вас.
– Она сохранила мою тайну, – произнесла мадемуазель де Шанма, снова понижая голос, – так же, как она сохранила вашу. Кажется, мои слова заставляют вас страдать.
– Да, это так, – признал Поль. – Я считал вас счастливой.
Слово «счастливая» не полностью выражает вашу мысль, месье барон, – заметила Изоль.
– Нет, – ответил Поль твердо, будто стремился предотвратить признание, – это именно то, что я хотел сказать.
Их взгляды встретились во второй раз.
Поль Лабр больше не был робким.
Он черпал уверенность в той самой гордости, которой наделял в своем воображении мадемуазель де Шанма.
Однако она надменно отклонила то ненавязчивое и глубокое уважение, которое Поль великодушно предлагал ей.
– Наша беседа отклонилась от темы, месье барон, – четко и коротко бросила красавица. – Прошу вас, позвольте мне самой вести ее.
Поль поклонился, Изоль продолжала:
– У вас, как и у меня, есть тайна, и она так же омрачает вашу жизнь, как мой секрет – мою.
Поль нервно сжал руки.
– Да, у меня есть тайна, – прошептал он. – Скорбь… Великая скорбь… Но ради Бога, Изоль, я, не задумываясь, убил бы любого человека, который посмел бы говорить о вас так, как рассуждаете о себе вы сами!
– Мне нравится, что вы называете меня по имени, – улыбнулась мадемуазель де Шанма.
Поль Лабр покраснел. Это имя безотчетно сорвалось с его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132