этого человека ликвидируют.
Низенький тяжело вздохнул.
Они свернули за угол Иерусалимской улицы. Когда они проходили под фонарем, вы вряд ли узнали бы блистательного полковника Боццо и его спутника месье Лекока де ля Перьера. Оба были загримированы куда лучше, чем артисты на театральной сцене.
Войдя в башню, Лекок попросил у мальчика, служившего в заведении папаши Буавена, ключ от комнаты № 9.
– Она занята, – ответил мальчишка. – Свободны комнаты № 7 и № 8.
– Что ж… Подашь два литра вина, два окорока и два сыра в комнату номер восемь, – распорядился Лекок.
В этой комнате раньше жил Поль Лабр. Комнату № 7 занимала покойная матушка Сула. А дверь комнаты № 9 была когда-то помечена желтым мелом.
Теперь папаша Буавен, борясь с конкурентами, превратил помещения последнего этажа в отдельные кабинеты.
Лекок помог своему спутнику подняться по винтовой лестнице.
– Забавная история, полковник, – усмехнулся он, когда они добрались до мансарды. – Младший брат жил здесь, в комнате, где мы с вами находимся, а старший вошел в соседнюю. Случайность! Этот идиот Николя заморочил вам голову неосуществимыми планами, многоходовыми комбинациями, смахивающими на дешевую мелодраму. Генерал, которого должны были убить, жив-здоров, я видел его вчера с младшей дочерью. Черт возьми! Эта крошка очаровательна – несмотря на падение с Нового моста и купание в Сене. Я не планирую крупномасштабных операций, однако вы увидите, как пойдет дело!
Появился мальчик с заказанными блюдами. Ему велели, чтобы посетителей комнаты № 8 никто больше не беспокоил. Месье Лекок запер дверь и произнес:
– Полковник, я люблю хорошо прожаренные каштаны. Я думаю, что Поль Лабр нам еще понадобится. Он сейчас придет в комнату № 9. Этот юноша занят своими и моими делами… Красивый мальчик, не правда ли? Давненько мы с ним знакомы… Инспекторское удостоверение сослужило ему неплохую службу…
Лекок сел возле полковника и вытащил часы.
– Через тридцать минут, – изрек он, – наша очередь. Внимание!
За перегородкой, в мрачной комнате, где зарезали Жана Лабра, собралось четыре человека.
Трое из них выглядели довольно бедно: поношенные костюмы, стоптанные башмаки… Четвертый же был одет с иголочки во все новое: орехового цвета драповый плащ, шотландские клетчатые штаны, лакированные туфли и блестящая шелковая шляпа.
Он был молод, трое остальных – явно постарше. Юноша раздувался от гордости и хитро улыбался; трое других стояли, понурившись, глаза их были грустными и боязливыми, спины сгорбились, ноги дрожали. Пришибленный вид делал этих людей удивительно похожими друг на друга; казалось, это ночные птицы, которых вдруг извлекли из темных щелей и вытащили на яркий дневной свет.
Мы уже видели эту троицу в том же самом месте, за делом, которое им вновь предстояло повторить, но которое вселяло в них теперь волнение и страх.
Их звали Куатье по кличке Лейтенант, Ландерно по кличке Тридцать Третий и Котри по кличке Будильник.
Как и в прошлый раз, они принесли с собой необходимые инструменты: Куатье – кирку, Ландерно – мастерок каменщика, а Котри – столярные принадлежности.
Элегантным молодым человеком был наш друг Клампен по прозвищу Пистолет, бывший охотник на кошек, знаменитый путешественник и знаток театрального искусства. Его роскошный костюм, пожалуй, не очень ему шел. Шикарный плащ стеснял движения и не давал парню вести себя естественно. Голубая блуза и шелковая шляпа лишь подчеркивали болезненный вид кожи и бледность безбородых щек. Но парень был несказанно доволен собой. И на месте пастуха Париса, выбиравшего самую очаровательную из трех богинь, он, несомненно, присудил бы главный приз за красоту самому себе.
– Здешняя обстановка вас смущает, – обратился он менторским тоном к трем остальным мужчинам после непродолжительного молчания. – Это понятно: я и сам немного робею. Как говорят артисты в Бобино, мандраж бьет. Хотя я и присутствовал при трагической сцене кончины котика матушки Сула. В то время меня увлекали страсти, свойственные юности: женщины, лимонад и так далее… Это могло далеко завести… И тогда я решительно порвал с Меш, моей албаночкой, несмотря на то, что обожал ее.
Пистолет вздохнул и продолжал:
– Нужно уметь отрезать любимую мозоль! А теперь я пристроился к наследству одного хромого бедолаги – как единственный опекун несчастного калеки. У нас с ним – миллиард ренты, и мы оба швыряемся деньгами, вращаясь в высшем обществе. Я, конечно, мог бы вас огорчить, это точно. Но после того, как я неоднократно нокаутировал месье Лейтенанта в реке возле угольной баржи, так, что у этого господина под водой искры из глаз сыпались, я больше не хочу никого травмировать.
– Вы славный молодой человек, месье Клампен, – сказал Лейтенант, пытаясь быть вежливым. – Вы же видите, что мы приняли ваше приглашение и пришли.
– Но не так радостно, как на свадьбу, не правда ли? – ухмыльнулся парень. – Вы все трое уже не те, что прежде. Вы изнываете от желания вернуться домой. Так вот, я вытащил вас сюда, чтобы помочь Полю Лабру! – заявил Пистолет.
Услышав это имя, трое отверженных вздрогнули. А Клампен продолжал:
– Это молодой барон, один из моих друзей, не такой состоятельный, как мы с хромцом, но славный малый. Я решился ради него оставить ненадолго своего подопечного наедине с преподавателями: я, знаете ли, занялся воспитанием и образованием бедного калеки… Но сегодня я сказал себе: раз я начал дело комнаты № 9 еще с месье Бадуа, я должен довести расследование до конца. Месье барон согласился с тем, что сюда придут три мерзавца и облегчат себе душу, рассказав о подлинном убийце его старшего брата Жана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132