и они очень захотели. - Может сюда зайдем? Здесь не дорого? - деликатно спрашивала Вика возле каждой двери. - Тут пицц нет, - отвергал я, прочитав меню. Шатания наши приобрели маразматический характер, одурев от запахов и усталости девочки нагуляли злобный аппетит, И. вспомнила, что в самом начале, на Бен-Егуда, видела пиццы в витрине и мы пошли обратно, что всегда плохо. Разговора путного тоже не получалось: в предчувствии расплаты еврей был скучен. - Ладно, не обязательно пиццу, - попыталась Вика уйти от своей голодной судьбы, - можно рыбу. Есть что-нибудь дешевое из рыбы? - Дешевых рыб не бывает, - ответил я и испугался своей грубости. Наконец, Вика решительно указала пальцем на первую попавшуюся затрапезную забегаловку: - А давайте сюда зайдем, здесь очень мило. - Это диетическая, - говорю. "Диетическая, говоришь?", - прочитал я в их глазах, - "Ну, хрен с ней, давай диетическую." Мы зашли, обслуживали пацаны в кипах и девочки в длинных юбках, оказалось, что даже пиццы в наличие, полусъедобные, взяли по пицце, голод не тетка, салаты, Вика с восторгом откопала какую-то китайскую травку, "сегодня ж Пост", ну да, я и забыл, что она соблюдает, и пиво. Вика спросила, понравилась ли мне рецензия, я извивался, пытаясь не задеть, потом И. спросила меня про мою раздвоенность, ну в смысле между Россией и Израилем, уж очень им после еды захотелось видеть меня раздвоенным, а я что-то жалкое бормотал о любви к русской архитектуре. Потом вернулись в коммуналку, уже к одиннадцати, и тут уж от чая с пирогом, Леонидом Яковлевичем приготовленным, не отвертелись, даже винцо красное бухнули, в армии его зовут "молоток", по субботам выдают, и пьют его, терпкое, сладкое, только русские. Леонид Яковлевич, фронтовик, рассказал о мечте поехать в мае в Россию, на пятидесятилетие Победы, достал гитару ("молоток" бил безотказно) и запел о дождях, пожарищах, о друзьях-товарищах, пел задушевно, но безбожно драл струны, тут бы, по Сорокину, самое время перейти к оргии с непременным отрезанием голов комсомолкам, но вместо этого я отнял у старика гитару и спел "Как-то по прошпекту с Манькой-таки я гулял, фонарик на полсвета нам дорожку освещал..." - вызывающе сбацал. Но ревнивый Владимир Яковлевич гитару у меня забрал: "Очень сильно вы по струнам бьете, где я потом новые достану?" Я-то думал, что как встречу ее, повезу в "Александр", по первому разряду закусим, а там может что и обломится, а вышло все... постно. Подружка эта, блин, все поломала. Да, в понедельник пригласила меня на ярмарку, у ее стенда стихи почитать. 11.3. Сегодня 26 лет нашему т.ск. браку. Утром, глядя на солнце (встали рано, собрались на Кармель, прогуляться): - Когда я была совсем маленькая, мы жили в Вильнюсе в полуподвале, и у нас были ставни. И вот я утром просыпаюсь, а кровать стояла под окном, и сквозь щели ставен, ставни были старые, прорывался солнечный свет, и казалось, что сумерки надо мной проколоты солнечными иглами, и в них кружилась пыль, я называла это "солнечный снег"... Когда мы едем куда-нибудь долго, она задирает ноги к ветровому стеклу, и распахивает. Юбка, конечно, взлетает, из проезжающих машин заглядываются. Аварию сделаешь, злюсь. Разбитые ступни крестьянской девки, с кривыми пальцами. Ствол ноги к щиколотке и лодыжка припухлые. А я люблю ногу беговую, сильную, с узкой лодыжкой... Гуляли с М. и Н. по Кармелю, по долине Алона, умиротворяет. Н. курит сигарету за сигаретой, а М. алкоголь из фляжки потягивает, очень в последнее время язвителен, раздражителен, желчен. 14.3. Вчера читал стихи у стенда издательства "Согласие" на ярмарке. Было с дюжину дам. Профессионалок. Читал с огоньком. Жена ревниво глядела, как я принимал скромные дары женского одобрения. А жена Вознесенского ей и говорит сочувственно: "Трудно быть женой поэта?" "А ваш муж тоже поэт?" - влепила жена по наивности. То-то было радости среди профессионалок. Вечером пришло письмо от Берчика, тоже о книге. Я начинаю думать, что может быть она действительно удалась? 25.2. Дорогой Ноша! Получил твою бандерильку. Еще подумалось:"Э-ге-ге, тяжеленькая штучка..." Спасибо за книжку. Первым делом, как водится, проверил обложку. Поцарапал ее ногтем. Оказалась очень даже неплохой! Плотной и немного скользкой. Хороши также обе твои фотографии. Пишу обо всем подробно, так как знаю, авторы любят, чтоб об их штукенциях во всех, можно сказать деталях. Каждый штришок важен, знаю, знаю... Потому и несколько задержался с ответом - изучал превнимательнейше! Сначала, уж не обессудь, об отрицательных моментах. Есть стиши, посвященные Гандлевскому, Фридману, Файнерману, так тому, несколько! А мне, который тебя, без преувеличения, с пеленок воспитывал, ни од-но-го! Обидно, понимаешь! Значит, никакого влияния не оказал?.. Но постарался отбросить личное и быть бесприсстрастным. И вот что я тебе скажу понравился сборничек, понравился! А "понравился" - это главное, т.к. "вкусовщина". История, любовные переживания, впечатления от посещаемых мест, личное время (а старость - не радость), пестрят картинки, рябит воздух, контрапункт всему голова. Перебив в конце многих, выведен в прием, чувствуется, что ты сам доволен. Кое-что по горячим следам, пока не забыл, а что-то не успело отстояться. Сообщаю тебе о крупном событии местной литературной жизни. Опубликовался тут намедни мой рассказик в "Октябре" за ?12. Москва, сам понимаешь, гудит. Получил даже гонорарчик в 50 ам.дол. При случае переправлю вам экземплярчик. Озрик традиционно темнит, имею в виду его предполагаемый отъезд. Все зависит от мамы. Но думаю, что "процесс пошел". Так что в недалеком будущем в вашем полку прибудет, а в нашем взводе убудет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152