ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Нет ему места иного по всей Великой!»
Опять скользнув взглядом по ряби воды, Иванка заметил, что поплавок соседской удочки тонет.
– Дядь, посмотри – клюет! – негромко окликнул Иванка рыболова.
Тот едва вскинул рассеянный взгляд на Иванку и, не взглянув на удочку, отвернулся, словно его здесь ничто не касалось…
«Пришел на чужое место, да еще и собой гордится!» – подумал Иванка. Но он не мог равнодушно наблюдать тонущий поплавок даже чужой удочки. Он сбежал к воде, выдернул леску чужака, снял рыбу и наживил червя. Тут Иванка вблизи разглядел незнакомца. Он был не стар, сероглаз, носил рыжеватую, на немецкий лад отпущенную бородку, одет был в простой серый сукман и обычный колпак. Он продолжал писать, хотя день склонялся к концу и светил только багряный отблеск зари.
Оттого что незнакомец молчал, у Иванки так и чесался язык, хотя начался клев и приходилось все время менять наживу.
«А может, он глуховат?» – подумал Иванка о незнакомце.
– Ты чего пишешь? – чтобы испытать, не глух ли сосед, громко спросил он.
– Помолчала б, кума, сарафан куплю! – неожиданно звучно и молодо произнес незнакомец. – Рыбки, что ли, испек бы, – заметил он, будто век был знаком с Иванкой. И, не глядя больше в его сторону, он продолжал писать.
– Холопа нашел для послуг! – проворчал раздраженный Иванка.
Он решил не обмолвиться больше ни словом с незваным соседом. Однако ему самому хотелось есть, и он сунул в горячую золу несколько рыбок…
Когда уже стемнело и писать было нельзя, они, вместе присев у костра, ели печеную рыбу. Иванка набрался терпенья молчать, каких бы трудов ни стоило это молчание.
– Место рыбное тут, – наконец первый молвил незваный товарищ Иванки, скинув колпак и тряхнув каштановыми, внезапно пышно закурчавившимися волосами.
«Ан, брат, ты первый не сдюжил!» – торжествующе подумал Иванка.
– Мое место, – с гордостью пояснил он. – Я тут кашу кидаю, вот рыба и водится. – И, уже позабыв в один миг раздражение, довольный «уступкой» соседа, он покровительственно добавил: – Да ты не бойся, лови. Кашу только таскать пополам.
– Ладно, кашу так кашу, – согласился незнакомец, сосредоточенно глядя в костер, и снова задумался о чем-то своем… На высокий лоб его, переходящий в раннюю лысину, набежали морщины.
– Дядь, а чего ты все пишешь? – спросил Иванка, считая, что краткой беседой о рыбе меж ними вполне восстановлен мир.
– Ишь, звезд-то в небе! – уклоняясь от ответа, сказал незнакомец.
– Как людей на земле, – подсказал Иванка. – Сказывают, что человек, то и звезда, и от одной звезды вся судьба людская.
– Не от звезд судьба человечья, малый. От людского лиха, от темноты душевной, от корысти али от добросердья. Тот горбат, а тот нищ, у того сына не стало, а тот по зазнобе тоскует. Вошла она в дом – ему и светло с ней, хоть крыша худая и сам в лохмотьях… А тот богат, да гложет его алчба и зависть… – сказал незнакомец, глядя в темную воду, словно позабыв уже об Иванке. Высокий лоб его поблескивал под отсветом пламени…
– А то бывает – холоп! – подсказал Иванка, неожиданно его перебив.
– И то бывает… Ложись-ка спать, – вдруг оборвал незнакомец и как-то внезапно сам вытянулся на спине и, положив за голову руки, мгновенно уснул, как засыпают очень усталые люди.
Тогда Иванка решился проверить свою сеть.
При слабом свете звезд, отражавшихся в реке, он вытряхнул небогатую добычу и покидал в ведерко.
Где-то совсем рядом, не боясь отблеска гаснущего костра, перекликались кузнечики. Звезды, казалось, опускались все ниже и ниже, иные летали над головой и падали рядом в траву, путались и жужжали в мягких ее шелестящих стеблях.
Когда Иванка проснулся, стоял молочно-белый рассвет и в мутноватом небе едва поблескивали перламутром высокие облака… Иванка услышал приятный, негромкий, но четкий голос, читающий словно молитву. Он разом вспомнил вчерашнего неожиданного соседа и прислушался, едва приоткрыв глаза.
Новый знакомец его читал, держа вплотную у самых глаз исписанный лист.
– «Немец деньгу по деньге от богатства считает, а мы и от бедности на рубли не скупимся. Русские люди душой горячи и щедры и прямы – хотим сильно и любим крепко, а невзлюбим кого, то – насмерть. А бедность наша от темноты и вящего насильства боярского. Во тьме живем, как кроты могильны, что свет есть, не ведаем, а как узрим свет, то и силы вашей не станет держать народ от воспарения к славе…» – читал новый Иванкин знакомец, и негромкий голос его звучал необычной внутренней силой.
Иванка привстал и оперся на локоть, уже не притворяясь больше и широко открытыми глазами глядя на грамотея, но тот так его и не видел. Он взялся за перо и принялся снова строчить… Иванка глядел на него, не шевелясь. Вот снова поднес он свой лист к глазам, не замечая пробуждения Иванки.
– «…От вашей боярской корыстной неправды желчь человечья к сердцу из печени прыщет, – снова раздался его негромкий волнующий голос, – кровавые слезы землю кропят и травы и нивы губят. Всюду лжа и нечестье, и солнце божье померкло… Ан, не хотя во пророки дерзати, вижу – грядет суд земной над неправедными законами вашими и ниспровергнет вас весь народ… всею землею и станет во свете и славе Русь пуще Рима и Византии…»
Странный рыбак замолк и, задумавшись, глядел на восток, откуда вставала заря.
– «Желчь человечья из печени в сердце прыщет, кровавые слезы ниву кропят, и солнце померкло от злобы сильных…» – подражая летописцу, сказал Иванка, и голос его слегка дрогнул на последних словах.
Он сказал все это невольно, словно зачарованный язык сам произнес, без его желания.
Новый знакомец взглянул на него удивленно, будто только что вспомнив, что он не один у реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
Опять скользнув взглядом по ряби воды, Иванка заметил, что поплавок соседской удочки тонет.
– Дядь, посмотри – клюет! – негромко окликнул Иванка рыболова.
Тот едва вскинул рассеянный взгляд на Иванку и, не взглянув на удочку, отвернулся, словно его здесь ничто не касалось…
«Пришел на чужое место, да еще и собой гордится!» – подумал Иванка. Но он не мог равнодушно наблюдать тонущий поплавок даже чужой удочки. Он сбежал к воде, выдернул леску чужака, снял рыбу и наживил червя. Тут Иванка вблизи разглядел незнакомца. Он был не стар, сероглаз, носил рыжеватую, на немецкий лад отпущенную бородку, одет был в простой серый сукман и обычный колпак. Он продолжал писать, хотя день склонялся к концу и светил только багряный отблеск зари.
Оттого что незнакомец молчал, у Иванки так и чесался язык, хотя начался клев и приходилось все время менять наживу.
«А может, он глуховат?» – подумал Иванка о незнакомце.
– Ты чего пишешь? – чтобы испытать, не глух ли сосед, громко спросил он.
– Помолчала б, кума, сарафан куплю! – неожиданно звучно и молодо произнес незнакомец. – Рыбки, что ли, испек бы, – заметил он, будто век был знаком с Иванкой. И, не глядя больше в его сторону, он продолжал писать.
– Холопа нашел для послуг! – проворчал раздраженный Иванка.
Он решил не обмолвиться больше ни словом с незваным соседом. Однако ему самому хотелось есть, и он сунул в горячую золу несколько рыбок…
Когда уже стемнело и писать было нельзя, они, вместе присев у костра, ели печеную рыбу. Иванка набрался терпенья молчать, каких бы трудов ни стоило это молчание.
– Место рыбное тут, – наконец первый молвил незваный товарищ Иванки, скинув колпак и тряхнув каштановыми, внезапно пышно закурчавившимися волосами.
«Ан, брат, ты первый не сдюжил!» – торжествующе подумал Иванка.
– Мое место, – с гордостью пояснил он. – Я тут кашу кидаю, вот рыба и водится. – И, уже позабыв в один миг раздражение, довольный «уступкой» соседа, он покровительственно добавил: – Да ты не бойся, лови. Кашу только таскать пополам.
– Ладно, кашу так кашу, – согласился незнакомец, сосредоточенно глядя в костер, и снова задумался о чем-то своем… На высокий лоб его, переходящий в раннюю лысину, набежали морщины.
– Дядь, а чего ты все пишешь? – спросил Иванка, считая, что краткой беседой о рыбе меж ними вполне восстановлен мир.
– Ишь, звезд-то в небе! – уклоняясь от ответа, сказал незнакомец.
– Как людей на земле, – подсказал Иванка. – Сказывают, что человек, то и звезда, и от одной звезды вся судьба людская.
– Не от звезд судьба человечья, малый. От людского лиха, от темноты душевной, от корысти али от добросердья. Тот горбат, а тот нищ, у того сына не стало, а тот по зазнобе тоскует. Вошла она в дом – ему и светло с ней, хоть крыша худая и сам в лохмотьях… А тот богат, да гложет его алчба и зависть… – сказал незнакомец, глядя в темную воду, словно позабыв уже об Иванке. Высокий лоб его поблескивал под отсветом пламени…
– А то бывает – холоп! – подсказал Иванка, неожиданно его перебив.
– И то бывает… Ложись-ка спать, – вдруг оборвал незнакомец и как-то внезапно сам вытянулся на спине и, положив за голову руки, мгновенно уснул, как засыпают очень усталые люди.
Тогда Иванка решился проверить свою сеть.
При слабом свете звезд, отражавшихся в реке, он вытряхнул небогатую добычу и покидал в ведерко.
Где-то совсем рядом, не боясь отблеска гаснущего костра, перекликались кузнечики. Звезды, казалось, опускались все ниже и ниже, иные летали над головой и падали рядом в траву, путались и жужжали в мягких ее шелестящих стеблях.
Когда Иванка проснулся, стоял молочно-белый рассвет и в мутноватом небе едва поблескивали перламутром высокие облака… Иванка услышал приятный, негромкий, но четкий голос, читающий словно молитву. Он разом вспомнил вчерашнего неожиданного соседа и прислушался, едва приоткрыв глаза.
Новый знакомец его читал, держа вплотную у самых глаз исписанный лист.
– «Немец деньгу по деньге от богатства считает, а мы и от бедности на рубли не скупимся. Русские люди душой горячи и щедры и прямы – хотим сильно и любим крепко, а невзлюбим кого, то – насмерть. А бедность наша от темноты и вящего насильства боярского. Во тьме живем, как кроты могильны, что свет есть, не ведаем, а как узрим свет, то и силы вашей не станет держать народ от воспарения к славе…» – читал новый Иванкин знакомец, и негромкий голос его звучал необычной внутренней силой.
Иванка привстал и оперся на локоть, уже не притворяясь больше и широко открытыми глазами глядя на грамотея, но тот так его и не видел. Он взялся за перо и принялся снова строчить… Иванка глядел на него, не шевелясь. Вот снова поднес он свой лист к глазам, не замечая пробуждения Иванки.
– «…От вашей боярской корыстной неправды желчь человечья к сердцу из печени прыщет, – снова раздался его негромкий волнующий голос, – кровавые слезы землю кропят и травы и нивы губят. Всюду лжа и нечестье, и солнце божье померкло… Ан, не хотя во пророки дерзати, вижу – грядет суд земной над неправедными законами вашими и ниспровергнет вас весь народ… всею землею и станет во свете и славе Русь пуще Рима и Византии…»
Странный рыбак замолк и, задумавшись, глядел на восток, откуда вставала заря.
– «Желчь человечья из печени в сердце прыщет, кровавые слезы ниву кропят, и солнце померкло от злобы сильных…» – подражая летописцу, сказал Иванка, и голос его слегка дрогнул на последних словах.
Он сказал все это невольно, словно зачарованный язык сам произнес, без его желания.
Новый знакомец взглянул на него удивленно, будто только что вспомнив, что он не один у реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240