Однако Патч был склонен считать, что причиной гибели населения города стала эпидемия какой-то скоротечной болезни, вызванной химическим заражением. До Сезона Осадков было рукой подать, но угроза их выпадения сохранялась в течение всего года. Несомненно, собака зарыта именно здесь, скорее всего на город обрушилась газовая холера – бич былых времен, кара, ниспосланная на несчастную землю отравленными небесами...
Патч поднял глаза на еще ясное небо. Оттуда в любой момент могла прийти смерть, коварная и молниеносная, абсолютно непредсказуемая и неотвратимая. А в общем-то, в эру Постцивилизации смерть могла неожиданно настигнуть человека в любом месте. Его жизнь не стоила и ломаного гроша, и приходилось проявлять недюжинные способности, чтобы остаться в живых.
Такой ход мыслей вернул Патча к действительности. Запасы продовольствия подошли к концу – даже на зуб нечего положить. Быстро темнело, а он пока так и не нашел местечко, где можно было бы устроиться на ночевку.
Повернув неожиданно направо, он погнал коня на штурм довольно крутой горки. Взобравшись на самый верх, он осмотрел горизонт с помощью старого бинокля, который выменял в период относительного изобилия за три банки консервированных бобов с сосисками.
На приличном расстоянии от того места, где он сейчас находился, характер местности менялся. Пески уступали место нагромождениям огромных валунов, за которыми просматривалась равнина, там и сям усеянная чахлыми кустиками остролиста. Еще дальше, куда ни кинь взгляд, буйствовала зелень.
Патч не смог сдержать радостного вскрика. Лес! Значит, голодать не придется. Черт его подери, если под кронами камедных деревьев и секвой ему не удастся подстрелить какую-нибудь дичь или, еще лучше, сайгу-антилопу, мясо которой было довольно жестким, зато потроха буквально таяли во рту.
Почувствовав себя уверенней, Патч пришпорил коня, уже чувствуя во рту вкус зажаренной, исходящей прозрачным жиром дичи, золотистая корочка которой прямо-таки хрустела на зубах. А для утоления жажды как нельзя лучше подойдут дикие фрукты, из мякоти которых можно было выдавить приятный прохладный сок.
Выехав на равнину, Патч придержал коня. Как бы ни хотелось есть, но из-за голода головы терять не следовало. Чтобы остаться в живых, нужно проявить хотя бы минимум осторожности. Ему уже стукнуло пятьдесят, и Патч вовсе не стремился оборвать череду своих дней. Он делал все от него зависящее, чтобы выжить, и не собирался влипнуть в дурацкую историю из-за какой-то рези в желудке.
Предоставленная сама себе, природа брала свое: пески медленно, но неуклонно отвоевывали все новые и новые пространства, а леса разрастались в таких местах, где раньше это казалось просто невозможным.
Лес, к которому держал путь Патч, вырос на месте бывшей промышленной зоны. Разрастаясь как попало, стволы и ветви деревьев прорывались сквозь крыши и оконные проемы сооружений, сплетаясь в густой зеленый полог высоко над землей.
– Тише, Зак! Тише, мой хороший! – пробормотал Патч, заставляя коня, почуявшего свежесть зелени и близость привала, идти медленней.
Миновав ряд пустых ангаров, опутанных лианами толщиной с бедро взрослого человека, Патч взобрался на вершину гребня, возвышавшегося над поросшим лесом участком, чтобы выяснить, как далеко простираются заросли. Затем он пересек небольшой покрытый карликовым кустарником песчаный участок, простиравшийся до самого леса.
На полпути Патч решил еще раз осмотреться. В воздухе витали сладковатые пряные ароматы. Они ощущались даже на удалении от леса и заставляли нервно трепетать ноздри коня.
Патчу снова пришлось натянуть поводья, чтобы сдержать нетерпение коня, то и дело рвущегося перейти в галоп.
– Спокойнее, сынок, спокойнее, – проворчал он. – Сейчас не надо торопиться. Времени у нас предостаточно.
Встав на стременах, он приложил к глазам бинокль и принялся внимательно разглядывать лесную опушку, пытаясь не упустить ни единого движения, ни малейшего подрагивания листьев. Но все было спокойно. Над широкими языками ежевичника беседкой сплетались закрученные спиралью лозы дикого винограда, опутавшего бесконечно длинными усами купы конических сигиллярий.
Все было спокойно. Слишком спокойно. А кроме того, настораживала тишина. Обычно такие заросли кишат стаями пернатых обитателей. Над ними, сражаясь за каждую хворостинку, без конца вьются стаи скворцов, пищух, воробьев, наполняя воздух неугомонным щебетом, трелями и хлопаньем крыльев.
Патч, которого всегда отличала особая осмотрительность, дал большее увеличение, сужая сектор обзора.
Переплетение ветвей стало совсем близким, казалось, до них можно было дотянуться рукой. Неторопливо и очень тщательно Патч начал исследовать каждый участок зарослей.
И тогда он увидел жопу.

Глава 3

Сначала Патч подумал, что его подводит зрение. Он торопливо протер кусочком замши окуляры бинокля, отрегулировал резкость и тогда со всей очевидностью убедился: речь шла именно о жопе!
Патч вовсе не был грубияном и сквернословом, но он считал, что каждая вещь в природе имеет свое название, а посему женский зад для него фатально обозначался словом «жопа».
И там, в зарослях, несмотря на своеобразие обстановки, он сразу же признал женский зад. Ошибиться мог только полный идиот. Ни о каких сомнениях не могло быть и речи, стоило только раз взглянуть на эту совершенную полноту, безупречное очертание округлостей, чистоту линий, восхитительные ямочки, изысканную форму бедер!
Ну, что ты скажешь – это была жопа молодой спелой девки!
Патч, считавший, что удивить его уже невозможно ничем, некоторое время озадаченно взирал на открывшуюся ему картину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40