И стражникам он сказал то же самое. – Силач коснулся платиновой цепи, которая висела у него на шее, уходя под кожаный доспех, и начал перебирать ее звенья. В центре его груди угадывалась выпуклость – это был бриллиант Скорбь Лэхью, – Для правителя Блотена было бы позором признаться, что его так изуродовал какой-то жалкий человек.
– Однако, – начал Дамон, – я буду чувствовать себя в безопасности, только когда удалюсь от него на приличное расстояние.
Мэлдред хлопнул друга по плечу:
– А как там Рикали?
– Она все еще в доме Угрюмого. Оказалось, что те повреждения, которые Рики получила при падении, намного серьезнее, чем я думал, поэтому для ее исцеления нужно время. Она пробудет у Кедара еще несколько дней.
– А она знает, что ты не будешь дожидаться ее выздоровления и отправляешься с нами?
Дамон кивнул:
– Да. Правда, она не слишком-то счастлива от этого.
Внезапно Мэлдред помрачнел;
– А то, что ты не собираешься возвращаться, она тоже знает?
Из короткого разговора с Ригом Дамон знал, что по дороге в Блотен полуэльфийка почти все время была без сознания, поэтому не поняла, что он оставил ее, а сам мореход девушке ничего не говорил, посчитав, очевидно, что это не его дело. Прошлой ночью Грозный Волк был в доме Угрюмого Кедара и сказал Рикали, что снова придет к ней, как только вернется с болота.
– Нет, – ответил он. – Она не знает. По крайней мере, мне не придется волноваться еще и о ней. Рики начинает корчить от одного упоминания о болоте.
– Провались ты прямиком в Бездну, Дамон Грозный Волк, – прошептал Риг. Мореход потихоньку подошел достаточно близко, чтобы услышать последнюю часть беседы двух воров.

Болото обступало их со всех сторон. Было жарко, душно, дышать становилось все тяжелее. И хотя та небольшая часть неба, которую они могли видеть, все еще оставалась пасмурной, дождь прекратился. Очевидно, он лил только над горами.
Фиона изо всех сил старалась держать такой же широкий шаг, как и людоеды. Ее тяжелые соламнийские доспехи в такой духоте стали обузой, но девушка наотрез отказалась снимать их. Даже Мэлдред не сумел ее убедить сделать это.
Тяжелые ароматы цветущих лиан, смешивающиеся с запахом застоявшейся, гниющей воды, казалось, забивали горло, затрудняя дыхание. За отрядом следили сотни глаз – это были змеи, свисающие, подобно лозам дикого винограда, с ветвей кипарисов. То и дело над головами путников пролетали ярко раскрашенные в красные и желтые цвета попугаи, которые тут же исчезали в зеленой листве.
И все вокруг было зеленым: виноградные лозы, листья, мох, папоротники. Даже пена, выступавшая на поверхности заболоченных прудов. Огромные деревья образовывали почти сплошной навес, и в те редкие дни, когда солнцу удавалось пробиться сквозь тучи, его лучи пронизывали листву, заливая болото призрачным зеленым светом. Иногда наемникам приходилось зажигать факелы: если солнце не появлялось из-за облаков, днем под пологом леса было почти так же темно, как и ночью. Дамон задавался вопросом, как вообще здесь может что-нибудь расти, пока, наконец, не решил, что все это бурное цветение – результат драконьей магии.
Из-под ног путешественников то и дело выскакивали юркие ящерицы, за зеленой стеной что-то двигалось – явно параллельно их курсу. Один раз они заметили большого черного кота, который лежал, развалясь, на низко склонившейся над тропой ветке и смотрел на них круглыми желтыми глазами, беспрестанно зевая. Судя по звукам, доносящимся со всех сторон, на болоте жило и множество других обитателей. Визгливыми голосами перекликались обезьяны, утробно ворчали и щелкали зубами аллигаторы, где-то совсем рядом жалобно вскрикнуло неизвестное существо, часто путникам встречались следы каких-то крупных тварей с перепончатыми лапами. Людоеды начали поговаривать о том, что неплохо бы в один из вечеров устроить охоту на гигантских крокодилов, чтобы разнообразить продукты, которыми их снабдил Доннаг, свежим мясом. Над землей почти постоянно висел туман, который тоже был зеленым, – это жара заставляла подниматься с поверхности болота испарения, напоминавшие зыбких призраков.
Первое время Дамон нервничал из-за этого – ему казалось, что в тумане могут скрываться неизвестные опасности, – и шел позади отряда людоедов, очищающих путь от переплетений лиан. Каждый день Грозный Волк задавал мечу один и тот же вопрос: как ему избавиться от чешуйки. Иногда Убийца Червей не отвечал, иногда опять показывал то же самое место на болоте, что и в переулке в Блотене, но с каждым разом изображение давало чуть больше подробностей.
Фиона двигалась во главе колонны и уделяла куда больше внимания Мэлдреду, чем Ригу, который часто стал уходить назад, к Дамону, хоть они и не разговаривали. Но чаще всего мореход выбирал место в середине колонны, откуда мог приглядывать за Соламнийским Рыцарем и изредка бросать через плечо взгляды на Грозного Волка.
Дамону казалось, что Риг стал словно бы невидимым или о нем попросту забыли, потому что никто не обращал на него никакого внимания. Он был доволен, что мореход оставил его в покое. Грозный Волк предпочитал находиться наедине с собой, разговаривая только тогда, когда Фиона или Мэлдред подходили к нему проверить, все ли в порядке, или когда кто-нибудь из людоедов предлагал ему сыграть в их любимую азартную игру.
На пятый день, утром, они вышли к мелкой реке – вода в самом глубоком месте доходила Дамону до подмышек. Над рекой висело толстое покрывало из насекомых, но они, казалось, нисколько не беспокоили людоедов, так же как аллигаторы и крокодилы, которые во множестве нежились на отмелях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127