Плешивый грязный бывший сержант Ностоблетской городской гвардии забавлял нескольких завсегдатаев, плаксиво вымаливая на стаканчик.Там и сям маленькие группки людей сидели, склонившись над столами, и шепотом обсуждали дела, о которых с удовольствием узнала бы городская гвардия. Но она редко заходила в прибрежные аллеи Ностоблета, разве что собрать дань с торговцев, а Селрам Честный не интересовался занятиями его клиентов до тех пор, пока они могли платить за его гостеприимство. Никто не совал нос не в свое дело. Так что никто не обращал внимания на приглушенную перебранку между Арбасом Убийцей и чужестранцем из Товноса.Никто, кроме, возможно, одноухого солдата, который вошел в таверну вслед за Имелем. Ветхая военная форма и сердитое лицо обеспечили ему покой от веселых жриц любви и разговорчивых пьянчужек. Руку, в которой он держал кружку с элем, украшало резное серебряное кольцо с большим аметистом. В дымчато-желтом свете таверны камень отливал фиолетовым. Но и солдат этот сидел в противоположном от Имеля и Арбаса углу, так что не мог их слышать. И если его взгляд чересчур часто обращался в их сторону, то, вероятно, его притягивала темноволосая девица в разноцветных шелках, танцевавшая на столе неподалеку от них.Имель поразмышлял немного, не обращая внимания на разгорающийся гнев Арбаса. Этот человек оказался более крепким, более опасным, чем он предполагал, и чужестранец не знал, насколько можно на него положиться. Но в любом случае сейчас ему придется довериться убийце. Надо быть дипломатичным. Утишить его подозрения, но и не сказать ничего существенного.– Меня прислал Биндофф, – сказал чужак, внутренне наслаждаясь тем, как поразился Арбас, услышав имя Черного Жреца. – Ну так что, мы договоримся?Отношение Арбаса к товносианцу резко изменилось. Он был уже почти уверен, что чужак – охотник за назначенной наградой, и мысленно присматривал тихое местечко, где пообщаться с ним на языке ножа, но имя, которое Арбас услышал, существенно говорило в пользу Имеля. Биндофф хранил тайну особенно тщательно. Возможно, стоит рискнуть…– У тебя есть, ну, скажем, двадцать пять меситси золотом? – небрежно поинтересовался Арбас.Чужак притворился, что он колеблется, – не стоит давать убийце повода запросить больше.– Я смогу достать эти деньги.Арбас слизнул пену с усов перед тем, как ответить.– Хорошо. Принеси их сюда через две ночи. Я устрою тебе встречу с Кейном.– Почему не сегодня? – настаивал Имель.– Ни в коем случае, дружище. Я хотел бы навести кое-какие справки о тебе, перед тем как мы отправимся куда бы то ни было. – Заметив раздраженное нетерпение чужака, Арбас процитировал: – «Счастливый от собственного безрассудства дурак попал в объятия дьявола».Чужак рассмеялся:– Избавь меня от цитат из Священного писания. Что в этом Кейне такого, из-за чего у него такая репутация? Уверен, человеку твоего положения не стоит возводить напраслину на другого.Арбас только хмыкнул и сказал:– Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь Кейна! I. ЖИВУЩИЕ В ГРОБНИЦАХ И РАССКАЗ ИМЕЛЯ Питаемая ледяными ручьями и потоками с высоких Мусейских гор, река Котрас прокладывала свой извилистый путь сквозь долгие мили скалистых предгорий и в конце концов добиралась до широкого пояса равнин, опоясывающих Лартроксианский берег. Там она устремлялась к Западному морю; пятьдесят миль ее глубокого фарватера превращали город Ностоблет в порт, куда стекались как экзотические товары с купеческих судов, бороздивших западные моря, так и богатства восточных гор, сплавляемые по реке полудикими горцами.Холмы за Ностоблетом были покрыты редколесьем и изрезаны огромными оврагами и ущельями там, где когда-то горные потоки устремлялись сквозь тело гор. Каменные утесы возвышались над долинами внизу на сотни футов. Почти непреодолимое препятствие, они оберегали равнины Южной Лартроксии, указывая, по мнению некоторых ученых мужей, на места, где некогда бурлило море.Склоны холмов за Ностоблетом были пронизаны гробницами. Сравнительно недавнее распространение культа Хормента, пришедшего с юга, установило обычай сжигать мертвых. В результате эти гробницы не использовались вот уже более века, и тропы, ведущие к ним, не охранялись людьми почти столько же.Жители старого Ностоблета были практичными людьми, их религиозные ритуалы не требовали устраивать чересчур роскошные могилы для умерших. Обычай богачей в те времена, когда гробницы еще использовались, был таков: мертвых хоронили в простых деревянных гробах, которые помещались в ниши пещер, вырезанные в скалах. Ничего из личных вещей покойника земле не предавали, за исключением одежды, которая была на нем, и недорогих украшений, что едва ли могло соблазнить грабителя. Вдобавок гробницы Ностоблета имели дурную славу из-за упырей и еще более жуткой нечисти, обитавшей там, и наводящие ужас рассказы о них заставляли жителей Ностоблета обходить стороной эту местность.
Грозовой ночью по извилистым тропкам, спускающимся меж утесов, с трудом пробирались двое мужчин. Молнии дробили непроглядную черноту ночи на короткие промежутки, высвечивая на мгновение скользкую от дождя горную тропу, по которой мужчины следовали вдоль обрыва. Непредсказуемые вспышки указывали путь гораздо лучше, чем едва тлеющий фонарь, который нес Арбас.– Осторожно! – крикнул Арбас– Камни очень скользкие! – И словно вопреки собственному предостережению, убийца поскользнулся на поблескивающем валуне и, пытаясь удержаться на ногах, едва не уронил бесполезный фонарь.Товносианец тихо выругался и сосредоточился на том, чтобы удержаться на тропе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71