Я тоже производила дотошный осмотр великолепного гардероба настоятельницы, в котором хранилось так много ослепительно мирских платьев.
Но в один прекрасный день этому настал конец. Перонетта уже провела в С*** несколько недель, и теперь шел конец августа. Пчелы с гудением летали по всему монастырю, чтобы затем вернуться в свой улей к пчеле-матке. Точно так же воспитанницы начали возвращаться к сестре Клер де Сазильи, словно влекомые вечным зовом природы. На небе в разгар дня появились низкие грозовые облака, и я последовала за Перонеттой в покои ее тетушки, как это случалось уже бесчисленное количество раз. В конце лета ливень может начаться внезапно. Дождь льет около четверти часа, а то и меньше, причем одновременно может сиять солнце. Такого следовало ожидать и в тот день — стоявшая жара просто не могла более длиться.
Мы с Перонеттой часто навещали покои матери-настоятельницы. Так было у нас заведено — длившиеся не более получаса занятия плавно переходили в не менее чем двухчасовое безделье, во время которого мы любили уединяться в заветных покоях матери Марии, пока та занималась мирскими делами в конторе монастыря — я не знаю уж, в чем они состояли. В последние дни я заметила, что Перонетта скучает; она словно напрашивалась на неприятность, оставляла дверь в наше убежище открытой настежь, будто желала быть пойманной. Она дерзко надевала к мессе перстень матери-настоятельницы, приводила в беспорядок ее постель… Игры, в которые мы играли в комнатах ее тетушки прежде, неизменно доставляли мне удовольствие; нравились они мне и сейчас — одного счастья быть в обществе Перонетты было достаточно, — но Перонетту теперь в них привлекала возможность попасться. И оттого она становилась все более дерзкой. Я с беспокойством ждала, что же будет… И вот в тот день, когда мы лежали поперек кровати настоятельницы — пресыщенные, покуривая сигарки, с головою, идущей кругом от коньяка, выпитого в изрядном количестве, изнывая от дневной жары и предвкушая прохладу, которая наступит после дождя, — Перонетту посетила неожиданная мысль.
— Вставай, — скомандовала она. — Быстро.
Я вскочила:
— В чем дело? Кто-то идет?
Я заметалась было по комнате, разгоняя предательское облачко голубого дыма, сливая в бутылку остатки коньяка из рюмок… Но остановилась, увидев, что Перонетта снимает с себя одежду.
Она повернулась ко мне спиной, и я застыла в полном изумлении. У меня опустились руки и отвисла челюсть. Я еще никого не видела обнаженным. Никогда . Ведь я многие годы избегала многолюдной мыльни, предпочитая ей кухню, где по ночам никого не было, или даже свою кладовку. Именно в этот момент я осознала, что не знаю, как выглядит женское тело. Разумеется, о мужском я имела еще меньшее представление. А тут передо мной стояла красивая, почти нагая женщина, ибо Перонетта уже не была похожа на девушку.
Она сняла с себя последнее, что на ней оставалось, повседневное форменное платье лежало у ее ног. Шагнув, переступила через кучу серой шерсти и кисеи. Хихикнула, смеясь собственным мыслям, но ничего не сказала. Я стояла словно вкопанная, смотрела, как Перонетта направляется к большому шкапу.
— Дождь еще идет? — спросила она. — Иди посмотри. Марш!
Я не могла отвести от нее глаз. Вместо того чтобы подойти к окну, я окинула ее взглядом, всю, с головы до ног. Я чуть не присела, чтобы лучше их разглядеть.
— Да, идет, — пробормотала я. Небеса могли разверзнуться потоками святой воды, могли падать облатки, в саду сам Папа мог плясать под руку с чертом, а я и понятия не имела, какая тогда была погода.
Перонетта подбежала к окну. Ее затея, в чем бы она ни состояла, по-видимому, была связана с дождем.
— Отлично, — обрадовалась она. — Льет как из ведра.
Наблюдая, как она перевешивается через подоконник, я увидела ее небольшие острые груди, восхитилась их розовыми кончиками. Я упивалась изящными, плавными изгибами всего ее тела, начиная от высокого лба и заканчивая миниатюрными ножками.
— Ты что? — еле выдавила я из себя. Сердце так и подскакивало у меня в груди, словно плоский камешек, брошенный прыгать по тихой глади пруда. — Что ты собираешься делать?
— Слегка повеселиться, — ответила Перонетта, спускаясь на пол и кружась по комнате. Затем она вновь подошла к шкапу, такому большому, что она смогла бы в нем спрятаться. Но не сделала этого, а наклонилась и стала в нем рыться. До меня донесся ее приглушенный голос: — И даже очень повеселиться. Приготовься. Смотри, идет ли еще дождь.
— Смотрю, — проговорила я, — уже смотрю… но зачем?
Перонетта не отозвалась. Вместо этого она еще глубже залезла в шкап. Я стояла совсем рядом и вдруг почувствовала невероятную слабость, заставившую меня прилечь на кровать; это стоило мне усилия. Все еще находясь позади Перонетты, я теперь смотрела на нее снизу вверх. И тут я поняла то, что, оказывается, каким-то образом знала всегда. Поняла, что я другая, не такая, как все . Ибо, когда я смотрела на стоящую передо мной голую женщину, наклонившуюся вперед, увлеченную своим замыслом и содержимым шкапа, я видела лишь изгиб ее широких бедер, ее крупные, ядреные ягодицы, а также… глубокую, поросшую темными волосами расселину, признак пола, а там, где-то там , далеко, в темноте, я видела мягкие складки губ.
Но я… Я другая. Я не смотрю… Мое… Я не могла думать. У меня было такое ощущение, словно из легких моих выкачали воздух. Слезы струились по моим щекам, слезы смятения, вызванного тем, что зерно знания прорастало и зрело.
Затем Перонетта обернулась, чтобы взглянуть на меня. Я на нее смотреть не могла. Боялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218