ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И я обрадовался. Но мне следовало догадаться. Ведь он ни разу не улыбнулся с тех пор, как умерла мама.
— Ты не мог знать, — утешила его Себастьяна. — С такого расстояния как ты мог видеть, что отец отбивается от роя жалящих тварей? Это невозможно. А если бы знал, что бы ты мог сделать? Ты ничего не мог сделать, Ромео.
— Я просто стоял у кучи камней, глядя, как он бьется, словно рыба, выброшенная на берег. Смотрел, как он катается по свежевспаханной земле. Он кричал. А я продолжал стоять, даже когда расслышал свое имя в его криках. И ничего не сделал. Даже когда до меня дошло, что это не игра.
— Я повторяю еще раз, Ромео, что ты ничего… — Тут Себастьяна осеклась, потому что Ромео снова заговорил:
— Я просто стоял, как дурак. Испугался. А когда наконец подошел к нему, все было кончено. Он лежал на спине, уставясь на солнце, и его широко раскрытые глаза были бесчувственны, пусты. Последние из его убийц еще ползали по его лицу, по носу, заползали в ноздри, в рот, потом вылезали оттуда, пока, прямо на моих глазах, язык его не раздулся и не задушил его. Я видел, как этот язык сперва показался между губ, а затем свесился набок; наблюдал, как он сначала посинел, затем стал фиолетовым, а потом черным. Наконец он треснул посередине, и мне показалось, что у папы два языка. Нет, это был не мой отец. Глаза его вдруг сами закрылись, тонкие лиловые веки растянулись, чтобы вместить их, а затем из-под них потекла какая-то страшная жижа, похожая на свернувшиеся сливки. Я сидел рядом с ним, не зная, как поступить. Никого вокруг. Мы никого не знали. Месяцами не видели никого, кроме кредиторов. Что мне еще оставалось? Только смотреть, как он все больше раздувается. Сперва лицо, пока его стало не узнать; потом шея. Она стала невероятно толстой. Затем пальцы. Почерневшие ногти отвалились, когда я взял отца за руку и спросил: «Папа, что мне делать, скажи!» Но он был уже мертв. Должно быть, я затем побрел через поля, потом через лес и наконец пришел сюда. Не знаю, как мне удалось миновать…
— Нет! Attends! — воскликнула Себастьяна. — Не говори о лесе. Не время.
Ромео пожал плечами.
— Я вышел из леса. Себастьяна обнаружила меня на лужайке. — Он перевел взгляд с меня на Себастьяну и добавил: — С тех пор я никогда не покидал это место. И не захочу покинуть его никогда. — (При этих словах Себастьяна улыбнулась.) — Мне здесь помогли. Накормили. Одели. Многому научили. Завоевали мою преданность и любовь.
— Ну хватит, малыш, довольно! — проговорил Асмодей не без некоторой теплоты. — Принеси-ка еще вина, чтобы смыть им излишние сантименты!
Когда Ромео наливал ему вина, великан потрепал его по колену. Рука его поднялась выше, и он крепко пожал мускулистое бедро юноши. А тот, прежде чем вернуться на место, коснулся пальцем его волос, словно для того, чтобы поиграть золотистым локоном старшего друга. Знак сыновнего чувства? Или нечто большее, нечто амурное? Я терялась в догадках. Асмодей поднял наполненный кубок и провозгласил тост:
— За твоего мальчика! — (Себастьяна тоже подняла свой фужер и выпила.) — А теперь, — продолжил Асмодей, — расскажи нашей разнополой гостье, кто такая ты , моя прелесть.
Но Себастьяну было нелегко подстегнуть. Она принялась чистить яблоко, снимая с него по спирали кожуру маленьким ножиком, ручку которого украшала огромная жемчужина; зеленые завитки окружили ее запястье. Мы все глядели на Себастьяну и ждали. Я прихлебывала вино. Наконец у нее в руке осталась лишь белоснежная плоть очищенного плода, и мы тотчас услышали:
— Я ведьма по имени Себастьяна д'Азур. И ты хорошо знаешь, Асмодей, как меня можно узнать. — Она откусила кусочек яблока, взглянула на меня, на Асмодея и сказала: — Думаю, настал черед рассказать о великом демоне Асмодее.
Одним быстрым движением, которое заставило всех нас вздрогнуть, Асмодей отшвырнул назад свой огромный стул, отчего на каменном полу осталась большущая царапина, и гигантскими шагами подошел к камину, встав позади меня. Кажется, я слышала, как он что-то говорил, бормотал себе под нос. Поскольку мой стул был невероятно массивен — тяжелей моего собственного веса — и очень широк, я не могла его подвинуть или переставить и потому осталась сидеть спиной к Асмодею. Но я старалась не шевелиться. Я чувствовала, как он там стоит. Я слышала, как он ворошит угли. Наконец я отважилась спросить Себастьяну полушепотом:
— Он что, действительно?..
Асмодей быстро подошел к спинке моего стула. Я смотрела влево, на Себастьяну. Асмодей стоял справа. Совсем рядом. Я не решалась повернуть голову в его сторону. Шелохнуться. Заговорить. Я затаила дыхание. Он наклонился ко мне. Его лицо оказалось так близко от моего, что я могла чувствовать запах его волос, уловить запахи вина и яблок в его дыхании. Я чуть ли не кожей ощущала его близость. Наконец, следуя за взглядом Себастьяны, я оглянулась — чтобы увидеть, как Асмодей зажигает горящей лучиною несколько погасших свечей на люстре. У меня отлегло от сердца… Но, увы, ненадолго, потому что я тотчас вспомнила о дурацких кружевных манжетах на блузе, которая на мне была. Однако вспомнила о них, лишь когда поняла, что они горят, что они подожжены .
Я вскочила с места и потешно замахала руками, как, должно быть, махал ими злосчастный месье Рампаль. Асмодей со смехом отступил назад. Себастьяна встала и принялась распекать его. Что до Ромео, то я не знаю, что он делал в это время, ибо в мгновение ока одна за другой произошли две вещи. Во-первых, я оторвала пылающие манжеты и, бросив их под ноги, погасила пламя, сплясав над ними не слишком изящный танец.
Во-вторых, обернувшись, я увидела Мадлен и отца Луи, стоявших перед камином;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
— Ты не мог знать, — утешила его Себастьяна. — С такого расстояния как ты мог видеть, что отец отбивается от роя жалящих тварей? Это невозможно. А если бы знал, что бы ты мог сделать? Ты ничего не мог сделать, Ромео.
— Я просто стоял у кучи камней, глядя, как он бьется, словно рыба, выброшенная на берег. Смотрел, как он катается по свежевспаханной земле. Он кричал. А я продолжал стоять, даже когда расслышал свое имя в его криках. И ничего не сделал. Даже когда до меня дошло, что это не игра.
— Я повторяю еще раз, Ромео, что ты ничего… — Тут Себастьяна осеклась, потому что Ромео снова заговорил:
— Я просто стоял, как дурак. Испугался. А когда наконец подошел к нему, все было кончено. Он лежал на спине, уставясь на солнце, и его широко раскрытые глаза были бесчувственны, пусты. Последние из его убийц еще ползали по его лицу, по носу, заползали в ноздри, в рот, потом вылезали оттуда, пока, прямо на моих глазах, язык его не раздулся и не задушил его. Я видел, как этот язык сперва показался между губ, а затем свесился набок; наблюдал, как он сначала посинел, затем стал фиолетовым, а потом черным. Наконец он треснул посередине, и мне показалось, что у папы два языка. Нет, это был не мой отец. Глаза его вдруг сами закрылись, тонкие лиловые веки растянулись, чтобы вместить их, а затем из-под них потекла какая-то страшная жижа, похожая на свернувшиеся сливки. Я сидел рядом с ним, не зная, как поступить. Никого вокруг. Мы никого не знали. Месяцами не видели никого, кроме кредиторов. Что мне еще оставалось? Только смотреть, как он все больше раздувается. Сперва лицо, пока его стало не узнать; потом шея. Она стала невероятно толстой. Затем пальцы. Почерневшие ногти отвалились, когда я взял отца за руку и спросил: «Папа, что мне делать, скажи!» Но он был уже мертв. Должно быть, я затем побрел через поля, потом через лес и наконец пришел сюда. Не знаю, как мне удалось миновать…
— Нет! Attends! — воскликнула Себастьяна. — Не говори о лесе. Не время.
Ромео пожал плечами.
— Я вышел из леса. Себастьяна обнаружила меня на лужайке. — Он перевел взгляд с меня на Себастьяну и добавил: — С тех пор я никогда не покидал это место. И не захочу покинуть его никогда. — (При этих словах Себастьяна улыбнулась.) — Мне здесь помогли. Накормили. Одели. Многому научили. Завоевали мою преданность и любовь.
— Ну хватит, малыш, довольно! — проговорил Асмодей не без некоторой теплоты. — Принеси-ка еще вина, чтобы смыть им излишние сантименты!
Когда Ромео наливал ему вина, великан потрепал его по колену. Рука его поднялась выше, и он крепко пожал мускулистое бедро юноши. А тот, прежде чем вернуться на место, коснулся пальцем его волос, словно для того, чтобы поиграть золотистым локоном старшего друга. Знак сыновнего чувства? Или нечто большее, нечто амурное? Я терялась в догадках. Асмодей поднял наполненный кубок и провозгласил тост:
— За твоего мальчика! — (Себастьяна тоже подняла свой фужер и выпила.) — А теперь, — продолжил Асмодей, — расскажи нашей разнополой гостье, кто такая ты , моя прелесть.
Но Себастьяну было нелегко подстегнуть. Она принялась чистить яблоко, снимая с него по спирали кожуру маленьким ножиком, ручку которого украшала огромная жемчужина; зеленые завитки окружили ее запястье. Мы все глядели на Себастьяну и ждали. Я прихлебывала вино. Наконец у нее в руке осталась лишь белоснежная плоть очищенного плода, и мы тотчас услышали:
— Я ведьма по имени Себастьяна д'Азур. И ты хорошо знаешь, Асмодей, как меня можно узнать. — Она откусила кусочек яблока, взглянула на меня, на Асмодея и сказала: — Думаю, настал черед рассказать о великом демоне Асмодее.
Одним быстрым движением, которое заставило всех нас вздрогнуть, Асмодей отшвырнул назад свой огромный стул, отчего на каменном полу осталась большущая царапина, и гигантскими шагами подошел к камину, встав позади меня. Кажется, я слышала, как он что-то говорил, бормотал себе под нос. Поскольку мой стул был невероятно массивен — тяжелей моего собственного веса — и очень широк, я не могла его подвинуть или переставить и потому осталась сидеть спиной к Асмодею. Но я старалась не шевелиться. Я чувствовала, как он там стоит. Я слышала, как он ворошит угли. Наконец я отважилась спросить Себастьяну полушепотом:
— Он что, действительно?..
Асмодей быстро подошел к спинке моего стула. Я смотрела влево, на Себастьяну. Асмодей стоял справа. Совсем рядом. Я не решалась повернуть голову в его сторону. Шелохнуться. Заговорить. Я затаила дыхание. Он наклонился ко мне. Его лицо оказалось так близко от моего, что я могла чувствовать запах его волос, уловить запахи вина и яблок в его дыхании. Я чуть ли не кожей ощущала его близость. Наконец, следуя за взглядом Себастьяны, я оглянулась — чтобы увидеть, как Асмодей зажигает горящей лучиною несколько погасших свечей на люстре. У меня отлегло от сердца… Но, увы, ненадолго, потому что я тотчас вспомнила о дурацких кружевных манжетах на блузе, которая на мне была. Однако вспомнила о них, лишь когда поняла, что они горят, что они подожжены .
Я вскочила с места и потешно замахала руками, как, должно быть, махал ими злосчастный месье Рампаль. Асмодей со смехом отступил назад. Себастьяна встала и принялась распекать его. Что до Ромео, то я не знаю, что он делал в это время, ибо в мгновение ока одна за другой произошли две вещи. Во-первых, я оторвала пылающие манжеты и, бросив их под ноги, погасила пламя, сплясав над ними не слишком изящный танец.
Во-вторых, обернувшись, я увидела Мадлен и отца Луи, стоявших перед камином;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218