Похоже, все они были не только деловыми партнёрами Ленки, но ещё и её друзьями. К радости и облегчению Криса, никто из них разговоров об отзыве своих средств из фонда пока не заводил. Единственный человек, до которого Крису не удалось дозвониться, был Руди Мосс. Руди даже не потрудился перезвонить Крису, что последнего не слишком взволновало. Руди Мосс старательно разыгрывал из себя независимого предпринимателя, и это было вполне в его духе. Крис, знавший Руди Мосса лично, считал его самым крепким звеном в цепочке своих инвесторов.
Когда рабочий день близился к завершению, Олли вышел из состояния прострации, в котором пребывал в течение нескольких часов, и Крис сразу же дал ему задание. Олли требовалось прощупать обстановку на рынке бумаг и выяснить, насколько сильно скажется политический кризис в России на экономическом положении восточноевропейских стран, куда фонд «Карпаты» вкладывал свои средства. Такими исследованиями обычно занимались Крис или Ленка, но Олли, как ни странно, успешно справился с заданием. Крис уходил из офиса с таким чувством, что, несмотря на все выпавшие на его долю испытания, сохранить фонд «Карпаты» ему всё-таки удастся.
* * *
К тому времени, как Крис приехал в «Уильямс», Дункан уже успел пропустить пинту или две. «Уильямс», небольшой затемнённый паб, находился на одной из аллей, отходящих от Бишопсгейт. Впервые Крис с Дунканом выпивали там десять лет назад. Паб был расположен на небольшом расстоянии от «Блумфилд Вайса», что представляло известное удобство для мелких служащих, желавших на скорую руку пропустить кружку пива. С другой стороны, заведение это было скромное, и начальство там не появлялось.
Крису и Дункану паб нравился ещё и потому, что его не подвергли стандартной модернизации и он являлся своеобразным островком старины в этом уголке города, сплошь застроенном современными зданиями.
Крис взял себе и Дункану по пинте тёмного и подсел к приятелю за маленький столик в углу. Паб был полон молодых людей в ярких пиджаках и кожаных куртках. Пожилые толстяки в старомодных костюмах с лоснящимися рукавами и воротниками, которых Крис частенько встречал здесь лет десять назад, теперь сюда не заглядывали. «Должно быть, — решил Крис, — их вытеснило наше поколение», — и подумал, что лет через десять и они с Дунканом переберутся в другой паб — с более подходящими им по возрасту посетителями.
— Спасибо, — сказал Дункан, когда Крис поставил перед ним пинту тёмного. Торопливо допив свою кружку, он пододвинул к себе кружку, принесённую Крисом, и без большого воодушевления добавил: — Будем здоровы.
— Будем! — сказал Крис.
— Я до сих пор не могу в это поверить, — сказал Дункан, единым духом ополовинив свою кружку. — Не могу — и все. Что же случилось?
— Когда мы шли по улице, кто-то налетел на неё сзади и перерезал ей горло, — с деланным спокойствием произнёс Крис. Ему не хотелось снова вспоминать подробности той ужасной ночи.
— И ты был там?
Крис кивнул.
— Кто был тот тип?
— Представления не имею. Да я его почти не видел. Помню только, что на нём были тёмная куртка и чёрная вязаная шапочка.
— А чешские полицейские? Что они говорят?
— Ну, поначалу они решили, что это наркоман, которому срочно понадобились деньги, чтобы купить наркотик. В Праге наркоманы — большая проблема. Но потом, по почерку преступника, по тому, как он все это проделал, они пришли к выводу, что её убил профессиональный киллер. Другими словами, этот человек виртуозно владеет ножом.
— Но кому могла прийти в голову дикая мысль убить Ленку?
Крис вздохнул:
— Понятия не имею.
— Думаю, это дело рук мафии, — сказал Дункан. — Сейчас в Восточной Европе столько развелось преступников. Где же я читал про американского банкира, которого застрелили в России?
— Ну, я не думаю, что Чехия в этом смысле так же опасна, как Россия. Хотя чешские политики утверждают, будто у них пустила корни украинская мафия. В настоящий момент полицейские подозревают украинцев. Но я, честно говоря, не представляю себе, каким образом наша скромная инвестиционная компания могла перейти этим парням дорогу.
— Ничего нельзя утверждать с полной уверенностью, — сказал Дункан. — Там ведь сейчас бог знает что творится, в этой Чехии.
— Да, творится, но именно это позволяет нам покупать там ценные бумаги за десятую часть их реальной стоимости.
— И именно по этой причине ты никогда не сможешь сказать с уверенностью, кто на самом деле эти бумаги печатает, верно?
Крис отхлебнул пива, подумал и согласился с приятелем.
— Да, сказать, кто за этим стоит, трудно. — Даже Ленка часто не догадывалась об этом, а уж она знала местный рынок, как никто. В обществе, где царят неразбериха, насилие и коррупция, за совершенно надёжными на первый взгляд документами может скрываться обыкновенная пустышка. Потому-то Ленка и не торопилась открывать офис в Праге. Все тянула с этим — до последней возможности, пока инвесторы не стали слишком одолевать. — Если хорошенько подумать, смерть Ленки может иметь отношение к нашим инвестициям на Востоке, — сказал Крис.
— Какое теперь это имеет значение? — сказал Дункан.
Некоторое время они сидели в полном молчании, вспоминая Ленку.
— А знаешь ли ты, что Ленка — единственная женщина, которую я любил по-настоящему? — произнёс Дункан.
— А как же Пиппа? — удивился Крис. Пиппа была женой Дункана. Они поженились три года назад, но последние шесть месяцев жили отдельно.
Дункан покачал головой:
— Мне нравилась Пиппа. Она меня волновала. Но я никогда её не любил. И в этом-то все и дело. — Дункан допил пиво и отставил кружку в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116