Рано или поздно это произойдет. Сейчас же, в пятнадцать лет, Брук заставляла себя не обращать внимания на внешность. Ее одежда – в мрачных синих, коричневых и серых тонах – казалась и аккуратной, и опрятной, и деловой. Но Брук станет красавицей.
– Это не важно, мама, – холодно ответила Брук, отстраняясь от матери.
«О, моя дорогая, – думала Эллен, – как бы мне хотелось помочь тебе».
Но Эллен не могла помочь дочери. Брук не стала бы говорить о своей боли, это было ее личным делом.
В Мелани, своей золотоволосой дочке, Эллен видела такое же умение владеть собой, упорство и скрытность, спрятанные глубоко под сияющей внешностью. Мелани казалась настоящим воплощением ослепительного солнца, которое ни когда не пряталось за облаками и никогда не садилось за горизонт. Но это был способ Мелани владеть собой. Мелани могла страдать, бороться со своими чувствами, обижаться, испытывать боль. Но все это было ее личным делом, она никогда не показывала своих истинных чувств.
Мелани должна была всегда казаться счастливой и сияющей, точно так же как Брук должна была всегда казаться серьезной и вдумчивой. Каждая из сестер требовала от себя такого поведения, потому что они – близнецы, яростно отвергающие дружеские отношения между собой, – требовали такого поведения и друг от друга.
Дугласу и Эллен не оставалось ничего другого, как надеяться, что все это пройдет. Отчаянное отрицание особой связи между близнецами давало их дочерям почти безграничную энергию, и это было сильнее, чем деликатный совет любящих матери или отца…
Когда девочки учились в высшей школе и семья время от времени собиралась вместе за обеденным столом, разговор быстро переходил на тему достижений каждой из сестер-близнецов. Родители настраивали их тем самым трудиться упорнее и добиваться еще большего. У Брук и Мелани не осталось ничего общего, кроме всепоглощающего желания стать самой лучшей. Или, по крайней мере, стать лучше, чем другая. Каждая из них блистала в своей области, и каждая из них пыталась преуменьшить значение того, что считала важным другая сестра.
– Спорить только для того, чтобы отстоять себя? – однажды вечером спросила Мелани. Команда школьного дискуссионного клуба, капитаном которой была Брук, выиграла соревнования местного масштаба, штата и национальное. Мелани тряхнула своими золотистыми волосами, будто хотела выбросить из головы мысль о достижениях Брук. – Это кажется таким бессмысленным.
– Но не глупым, – многозначительно отпарировала Брук.
Мелани была лидером группы поддержки и только что получила главную роль в школьной пьесе. Холодный взгляд синих глаз Брук напомнил Мелани о том, что именно думала сестра о группах поддержки и о спектаклях.
Брук постоянно занималась, получала высшие награды, у нее было не много друзей, и она не ходила на свидания. Мелани училась только тогда, когда это было необходимо, получала средние оценки, ее постоянно окружала толпа восхищенных друзей обоих полов.
В свободное время, свернувшись калачиком на безупречно заправленной кровати в своей спальне, где всегда царил идеальный порядок, Брук читала книжки по юриспруденции. У Мелани никогда не было ни минуты свободной. Ее жизнь напоминала яркий коллаж из танцев, вечеринок, музыки и смеха. Она, грациозная, холеная, резвилась в сапфировом океане, скакала верхом на лошади без седла по белому песку пляжа, от нее исходил соблазнительный и дразнящий дух жизнерадостности и веселья.
Брук любила заниматься историей и английским языкам, а Мелани – домоводством. Во время самостоятельной работы в читальном зале Мелани с огромным удовольствием делала эскизы одежды, а на уроках домоводства шила наряды. Одежда Мелани, сшитая по ее собственным эскизам, была дерзкой, яркой, необычной.
Мелани нравилось создавать модели нарядов для себя самой, но больше всего она получала удовольствие от придумывания нового имиджа для своих друзей. Из ее комнаты, где в красочном беспорядке были разбросаны журналы и книги с лоскутами ткани в качестве закладок, одежда, обувь, шарфики и ленточки, друзья уходили, радуясь своим обновам – ярким, сексуальным «заявлениям в мире моды».
Мелани обладала врожденным чувством цвета, дизайна, моды и стиля. И это было даже больше, чем просто чутье: у нее был талант к этому.
– Мелани, с моим цветом волос я не могу носить что-то ярко-красное! – возражала подруга.
– О, ты можешь, – уверенно заявляла Мелани, со знанием дела подворачивая манжеты ярко-красных рукавов, подшивая подол и отступая назад, чтобы в очередной раз убедиться, что ее безграничная фантазия дает поразительный эффект.
– Могу, – тихо говорила подруга. – Ого!
Брук стоически не обращала внимания на смех, музыку и веселые голоса, доносившиеся из превращенной в бутик спальни ее сестры, и упорно боролась с не дававшими ей покоя тяжелыми мыслями.
«Почему я не могу выглядеть так же, как Мелани? – сокрушалась Брук. – Почему я не могу быть такой, как Мелани? Я хочу…»
«Нет, не хочешь», – упрямо напоминала сама себе Брук, натягивая свою синюю плиссированную юбку и застегивая белую блузку с широкими рукавами.
«Если бы только Брук позволила мне помочь ей с одеждой, – с сожалением тысячу раз думала Мелани. Но потом она вспоминала высокомерное презрение в холодных синих глазах Брук и ее низкий, глубокий, суровый голос. – Я не нравлюсь Брук. Почему же тогда я должна беспокоиться, что ее внешний вид такой тусклый и непривлекательный? Мне не стоит переживать из-за этого. Я и не волнуюсь».
В конце последнего года высшей школы Брук получила право произнести речь, как наиболее вероятный претендент на получение академической стипендии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134