На следующий день, посмотрев роскошную весеннюю коллекцию Шанель и пробормотав извинения своей давней подружке Монике, самой знаменитой модели Франции, Чарлз помчался в Латинский квартал. Он пришел в кафе с десятиминутным опозданием. Но это не имело никакого значения – Гейлен еще не было на месте. Чарлз ждал ее два часа, пока не пришло время – вернее, давно уже пришло время – отправляться на показ коллекции Ива Сен-Лорана.
Где она, черт побери?
«Возможно, забылась в блаженстве среди удивительных экспонатов Лувра», – пытался уверить себя Чарлз. С ним самим такое случалось в Лувре, или перед витражами с розами в часовне Сен-Шапель, или когда он смотрел с противоположного берега Сены на Нотр-Дам. В Париже Чарлз часто переставал ощущать время.
Но Гейлен не была счастливой туристкой, открывающей для себя бесконечные прелести Парижа. Она казалась такой подавленной и расстроенной. А если вдруг она попала под машину, мчавшуюся на бешеной скорости, или упала в Сену…
В то время как самые известные в мире модели, от которых дух захватывало, демонстрировали восхитительную весеннюю кол лекцию Ива Сен-Лорана, беспокойство Чарлза возрастало.
«Тебе следовало присматривать за ней. Ты не должен был оставлять ее одну. Тебе вообще не стоило привозить ее сюда с собой, если ты не в состоянии позаботиться о ней».
Чарлз хотел уйти, но не мог. Это просто невозможно – ни физически, ни из чувства вежливости – встать с кресла для почетных гостей в конце подиума.
Наконец, слава Богу, шоу подошло к концу.
В украшенном зеркалами и мрамором холле отеля «Мерис» Чарлз проверил у портье, не поступало ли для него сообщений. Для него не было никаких сообщений. Но на двери своего номера он увидел записку: «Чарлз, прости. Гейлен».
Чарлз постучал в дверь ее номера.
– Гейлен? – «Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке».
Дверь медленно открылась. Ее бледное, осунувшееся лицо и темные круги под изумрудными глазами свидетельствовали о том, что она пережила бессонную ночь и мучительный день.
Гейлен не забылась в блаженстве среди сокровищ Лувра.
– С тобой все в порядке?
– Я забыла про обед, Чарлз. Извини.
– Ты ведь провела целый день в номере, так?
Она кивнула, опустив голову.
– Иди сюда. – Чарлз ласково проводил ее до обитого шелком кресла, стоявшего рядом с окном, откуда открывался вид на сад Тюильри и Сену, затем сел рядом с Гейлен, взяв ее за руки. – Посмотри на меня, Гейлен.
Она медленно подняла голову с золотисто-рыжими волосами.
– Расскажи мне все.
– Чарлз, нет, я не могу.
Ее голова снова начала опускаться, но Чарлз взял ее за подбородок, приподнял его и заставил Гейлен взглянуть ему в глаза.
– Расскажи мне.
Глаза Гейлен наполнились слезами, и она попыталась отвернуться. Но Чарлз не позволил ей это сделать.
– Гейлен!
– Я… я так сильно любила его, Чарлз, – прошептала она сквозь слезы.
– Что случилось?
– Он никогда не любил меня. – И это было все, что Гейлен смогла рассказать в тот вечер. По ее щекам текли слезы, и у нее не хватало сил справиться с ними.
Чарлз обнял ее и прижал к себе, не отпуская до тех пор, пока не прекратились тихие рыдания, пока Гейлен наконец не обессилела от страданий. Чарлз проводил Гейлен в ее спальню, ласково уложил в кровать и оставался с ней до тех пор, пока она не заснула.
Следующий день Гейлен провела в Лувре. Вечером Чарлз ужинал в ресторане «Тур-д'Аржан» с ювелирами из компании Ван Клифа. Гейлен осталась в отеле и рано легла спать. На следующий вечер Чарлз заказал места в фешенебельном ресторане, но позже они с Гейлен решили поужинать в номере у Чарлза.
– Думаю поехать в Версаль послезавтра. Ты присоединишься ко мне?
– Нет. – Чарлз посмотрел на нее и понял, что она собиралась отправиться туда в любом случае. Хорошо. – Жаль, что не смогу пойти. Не забудь прогуляться до Малого Трианона.
– Это тот дворец, где останавливалась во время охоты Мария Антуанетта? Зайду туда. – Гейлен наклонила голову и задумчиво посмотрела на Чарлза. – Ты думаешь, я переживу это?
– Ты уже справляешься с этим.
– Вообще-то нет. Ты опекаешь меня.
– Нет.
Гейлен улыбнулась мягкой, грустной улыбкой. «Да, опекаешь».
– У меня всегда был кто-то, кто опекал меня. До тех пор пока я не переехала в Нью-Йорк, это были мои родители. Потом ты. Потом…
– Он.
– Он, – спокойно повторила Гейлен. «Твой брат. Твой близнец».
– И ты влюбилась в него, – осторожно сказал Чарлз.
Гейлен больше ничего не рассказывала ему с того самого вечера, когда рыдала в его объятиях.
– Любовь. – Голос Гейлен был отрешенным, потому что любовь казалась далеким воспоминанием, туманной мечтой. – Ты веришь в любовь, Чарлз?
– Для некоторых людей, да, она существует. Для таких людей, как ты, для таких людей, как Джейсон…
– Но не для тебя? – поспешно спросила Гейлен. Ее голова начала кружиться при упоминании имени Джейсона. «Нет, Чарлз, любовь не существует для таких людей, как Джейсон».
– Нет, – легко ответил Чарлз. Это было легко, когда он не думал о причине – необъяснимой, непостижимой ненависти отца, любви которого так отчаянно жаждал Чарлз. – Я не создан для любви. – «Или для того, чтобы стать любимым».
– А как насчет Вивеки?
– Вивеки? – искренне удивился Чарлз.
Они с Вивекой «встречались» с января. Чарлзу нравилась Вивека. Ему нравилась ее страстная, любознательная чувственность, которая скрывалась под легким пушком южной красавицы. Но любовь?
– Да. Ты… – покраснела Гейлен.
«Она такая наивная и невинная», – думал Чарлз, внезапно почувствовав сильную злость к неизвестному мужчине, который причинил ей такую огромную боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134