Но ему следует знать, что он легкомысленно не запер дверь дома, и она не преминет сообщить ему об этом.
– С вашим опытом, – сказала она, открывая дверь конюшни, – так пренебрегать простейшими вещами.
Чьи-то руки схватили ее сзади, сбив с ног, а грубые пальцы зажали рот, не давая дышать, расплющивая губы и прижимая их к зубам. Фрэнсис увидела блеснувшие в темноте глаза, облако редких волос, глубокий шрам на щеке. Чужой. О Боже! Смерть, поджидающая в саду под олеандром. «Я уже представлял себе, что вас тащат из дома, как сабинянку». Будет ли он вообще волноваться?
– Отпусти ее, безмозглый дурак!
Голос Найджела. Настоящий. Рука исчезла, и Фрэнсис, спотыкаясь, качнулась вперед. Ярко вспыхнул фонарь. В золотистом свете она увидела небрежно развалившегося на куче соломы Найджела. Он пристально смотрел на нее. Фрэнсис не могла понять, что выражало его лицо.
Позади нее мужчина с редкими волосами смущенно кашлянул, прикрыв рот рукой.
– Прошу прощения, мадам.
– Это месье Мартин, – глухим голосом пояснил Найджел. – Он решит наши проблемы со слугами и наймет новых конюхов.
– К вашим услугам, мадам, – поклонился мужчина. – Приношу глубочайшие извинения, если напугал вас.
Фрэнсис пристально взглянула на него, обхватив рукой горло и пытаясь понять, что здесь происходит. Он смотрел на нее с абсолютным безразличием. Она стряхнула с себя оцепенение. Мартин . В ее мозгу эхом зазвучал голос Найджела: «…Сеть связных и осведомителей, которой руководил человек по имени Мартин». Это был один из парижских связных Найджела. Фрэнсис заставила свой голос звучать непринужденно.
– Я тоже прошу прощения, если потревожила вас. Видите ли, месье, мы не можем нанять слуг. Они считают, что дом населен духами.
Губы Мартина чуть тронула холодная улыбка. Неяркий свет сглаживал неприятное впечатление от его редких каштановых волос и морщинистого лба.
– Тогда мы привезем из деревни новых слуг, которые еще не наслушались всей этой чепухи. Я все организую, – ответил он и взглянул на Найджела.
Найджел кивнул. Месье Мартин поклонился Фрэнсис и вышел из конюшни.
В руке у Найджела была зажата соломинка. Он смял ее и отбросил в сторону.
– Вы испугались? Весьма сожалею.
Сердце Фрэнсис учащенно билось, и от этого ее ответ прозвучал резче, чем ей хотелось бы:
– У месье Мартина странные манеры.
– Он наемник. Работает только за деньги. – Найджел встал и пригасил фонарь. – Вам не кажется, что это место пахнет опасностью? Дом прямо дышит ею. Так всегда было. Какого дьявола вы бродите во дворе после наступления темноты?
– Вы правы, – согласилась Фрэнсис. – Это было глупо. Но мне показалось, что вас следовало поставить в известность о незапертой двери дома. Это сделали духи?
Он напрягся, правда, не от гнева или страха. Это было удивление, перешедшее в тут же подавленный смешок.
– Проклятие! Нет, конечно, нет. Но это не имеет значения, ворота во двор все равно закрыты.
– Значит, к нам никто не может проникнуть?
Он повернулся, и на его лице заиграли причудливые тени.
– Только через дымоход. Но месье Мартин обезопасит нас от галок.
– Он не очень-то приветлив, – передернула плечами Фрэнсис.
– Не очень, – кивнул Найджел и умолк, как будто задумавшись. – Ваши пути больше не пересекутся.
– Тогда скажите ему, – заявила Фрэнсис, направляясь к двери, – что, если он обнаружит еще галок, пусть несет их ко мне. Вам известно, что я могу научить птиц разговаривать? Это сорок третье искусство.
– Даже галок? – широко улыбнулся он.
– А почему бы и нет?
– У кардинала Реймского была ручная галка, очень воспитанная и преданная птица. – Найджел обладал несомненным даром рассказчика. Фрэнсис слушала его, затаив дыхание, и у нее создавалось впечатление, что они перенеслись в одну из сказок «Тысячи и одной ночи», на базарную площадь в Индии или России. – Когда однажды кто-то украл кольцо архиепископа, кардинал проклял вора. Увы, обнаружилось, что виновата была бедная галка, не устоявшая перед манящим блеском золота. Она указала кардиналу путь к кольцу, проклятие было снято, и птица прожила жизнь в благочестии. Но галки не умеют разговаривать. В этой истории нет и намека на то, что птица была способна попросить прощение.
– Если я буду обучать птицу, то она устоит перед искушением, и отпадет надобность в отпущении грехов.
– Устоит ли? – спросил Найджел. – Нас всех привлекают блестящие предметы. За исключением вас.
– Вы полагаете, мне неведомо, что такое искушение?
«Вы и есть мое искушение, – хотелось сказать ей. – Я чувствовала это в библиотеке, в музыкальной гостиной, чувствую это каждый день. У меня такое ощущение, как будто жаркий поток проникает из вашего взгляда ко мне в кровь. Я сгораю от желания. Разве вам не известно о собственном ослепительном блеске? Все мы очарованы вами: Лэнс, Бетти, я и, возможно, даже Уиндхем».
Она отвела взгляд.
– Я почувствовала его один раз во дворце по отношению к розам: прилив чистого желания. Они раскрыли лепестки прямо мне в ладонь во время одного из моих упражнений в осязании. Я должна была сосредоточиться на восхитительной непохожести различных материалов и проникнуть в их сущность: изгибы камней и сандалового дерева, бриллиант или перо. Чтобы приблизиться к трем жизненным целям: Артхе, Каме и Дхарме – богатству, чувственным наслаждениям и добродетели, – сначала необходимо пробудить чувства.
– Вот почему вы можете жестом заставить цветок раскрыться? – не отрывая глаз от ее лица и сложив пальцы в виде бутона, насмешливо спросил он.
– А что вы можете вызывать? – поинтересовалась она.
– В вашем саду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121