Она ни разу не упомянула до дачи показаний в суде ни об одном случае так называемого насилия. А теперь, ваша честь, я хочу обратить особое внимание на то, что мы никогда прежде ничего не слышали о ребенке – возможно, ребенке мистера Фореста.
– Все это лишь спекуляция! – настаивала Мэлори Мейсон.
– Несомненно, – ответил Люциан Ллойд. – Я уверен, что миссис Тесье поможет прояснить этот вопрос, если мне будет дозволено продолжить. Здесь идет речь, ваша честь, о достоверности и доверии. Доверенность, убедительность, факты. Обвинение строит дело на предположениях о физическом насилии, чему нет свидетельств и подтверждения. Однако есть убедительные доказательства того, что миссис Тесье скрыла факт своего брака, как и факт рождения ребенка. По крайней мере одного ребенка.
– Я разрешаю вам задать вопрос, мистер Ллойд. Но будьте предельно вежливы и корректны.
– Благодарю, ваша честь. Миссис Тесье, вы говорили Роберту Форесту о вашей беременности?
Тварь. Тварь. Тварь.
– Нет.
Это был шепот, исполненный горечи и отчаяния. Отвечая, Кассандра прикрыла лицо руками, будто говорила со своим кольцом, украшенным розами, сорвавшим кожу и плоть с ее пальца.
– Это был его ребенок, миссис Тесье? Ребенок Роберта?
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
– Миссис Тесье?
– Нет.
– Тогда не будете ли вы так любезны ответить нам, чей это ребенок…
– Возражаю! – раздался голос Мэлори Мейсон.
– Поддерживаю. Достаточно, мистер Ллойд, вы узнали что хотели.
– Да, ваша честь.
Кассандра Винтер Тесье походила теперь на сломанную марионетку. Казалось, невидимые нити, поддерживавшие ее и заставлявшие держать голову, лопнули в тот момент, когда Люциан Ллойд произнес слово «ребенок».
Защитник продолжал допрос, и каким-то чудом Кассандра нашла в себе силы ответить ему.
– Правда ли, миссис Тесье, что все сказанное вами здесь – ложь?
Кривая ухмылка адвоката казалась Кассандре точной копией кривой ухмылки Роберта, когда тот, озверев, наносил ей удар за ударом.
– Значит ли это, что ваши показания придуманы и сфабрикованы? Вы лгали Роберту Форесту с самого начала, скрывая правду о своем браке и о ребенке. А когда мистер Форест оказался не в силах переносить вашу ложь и пожелал освободиться от вас, вы решили расквитаться с ним тем способом, к которому привыкли, – вы принялись рассказывать о нем лживые истории, пытаясь подорвать его репутацию прекрасного, благородного, порядочного человека. Больше у меня нет вопросов к свидетельнице.
И тогда это произошло. Нити снова натянулись, марионетка подняла голову и обрела новую жизнь, новые силы, пришедшие к ней неизвестно откуда.
Роберту Форесту удавалось безнаказанно издеваться над Кассандрой, потому что в тот момент это для нее не имело значения – она уже лежала поверженная, и ей хотелось только одного – умереть.
Но Люциан Ллойд допустил просчет в своей тактике, обрушив свои нападки на дорогих Кассандре людей.
Набрав в легкие побольше воздуха, Кассандра Винтер, выпрямившись, в упор взглянула на адвоката:
– Минуточку, мистер Ллойд. Вы задали мне несколько вопросов. Я хочу ответить вам. – Она вопросительно посмотрела на судью.
– Да, вы имеете такое право.
Кивок Кассандры был решительным, непохожим на ее прежние неуверенные движения, и глаза ее, ярко-синие, казавшиеся огромными на худом лице, не мигая смотрели на Люциана Ллойда.
– Все, что я сказала здесь сегодня, – чистая правда. Мой брак – мое личное дело. А что касается моего ребенка… – Голос ее прервался, Кассандра дрожала, все ее тело трепетало.
Неимоверным усилием воли она взяла себя в руки и заговорила твердо, даже яростно, глядя прямо в глаза бесстыдного человека, изувечившего ее, будто указывала на труса и подонка, который не был виден.
– Вы хотите, чтобы этот человек узнал о ребенке, мистер Ллойд? Этот человек, который бил меня ногами, стараясь попасть как раз туда, в то единственное место, где ребенок чувствовал себя в безопасности, пока еще не рожден? Если бы я была беременна, мистер Ллойд, в тот момент, когда ваш клиент бил меня ногами в живот, мой ребенок умер бы. Умер бы непременно.
Ее ярко-синие глаза по-прежнему были наполнены гневом.
– Браво, – прошептал кто-то в зале.
Судья Нэнси Барнс одобрительно подняла бровь:
– Еще вопросы, мистер Ллойд?
– У меня больше нет вопросов к свидетельнице, – хмуро проговорил Люциан Ллойд.
– Миссис Мейсон?
– У меня тоже нет вопросов, ваша честь.
Кассандре Винтер Тесье было разрешено на время покинуть свидетельское место, и она исчезла из поля зрения журналистов, оказавшись рядом с мужем. Роберт и его адвокат находились в толпе, и добраться до них было трудно. Единственное, что еще можно было снять в этот момент в здании суда, так это потрясающе короткую юбку Мэлори Мейсон.
Судье Барнс, по-видимому, очень хотелось закончить слушание миром, и, повернувшись к Мэлори, она спросила:
– У вас есть еще свидетели, миссис Мейсон?
– Нет, ваша честь.
– Тогда не устроить ли нам перерыв перед тем, как будут произнесены заключительные слова?
Мэлори ни секунды не колебалась:
– В свете всего сказанного, ваша честь, мы бы попросили суд не делать перерыва до заключения этого слушания.
– Мистер Ллойд?
– Мы тоже заинтересованы в быстром завершении слушаний. Вот почему, ваша честь, вместо перерыва мы предпочли бы вызвать своего первого свидетеля.
– Прошу прощения, ваша честь, – Мэлори с изумлением воззрилась на Люциана Ллойда, – но это не процесс, а предварительные слушания…
– И как нам всем известно, на предварительных слушаниях первое слово принадлежит обвинению, – приторно-сладко улыбнулся Люциан Ллойд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85