Надежда возродилась в нем с новой силой, когда утром он приблизился к палате интенсивной терапии. Может быть, Кэсси уже очнулась, может быть, ищет его, он ей нужен…
Но Кассандра не очнулась и не могла видеть отчаянную суету в своей палате и во всем блоке интенсивной терапии. Субботний вечер принес в Лос-Анджелес проливной дождь и бурю. В больнице царили тревога, беспокойство, страх, но она продолжала спать.
Нет, ради него она не проснется. Чейз готов был поклясться в этом, когда баюкал ее маленькие бледные истерзанные руки в своих ладонях. Мысль пришла сама по себе, без участия его воли, непрошеная, незваная, и уже не покидала его. Она проснется ради Роберта. К нему она потянется с радостью, с нежностью, с любовью.
Роберт.
Бдение прославленного актера у постели больной в последнее время не было круглосуточным, но благодаря стараниям папарацци всем и везде было известно о его страданиях. Чейз не говорил об этом Кассандре. Пока не говорил. Молчаливое прикосновение, убаюкивающая ласка его рук, его тепло – так начинался теперь каждый их день. Чейз заставил начальство, ведавшее палатами интенсивной терапии, пойти ему навстречу, и теперь они могли приветствовать каждый новый день, проведенный вместе, как день любви, начавшейся на Черной Горе.
Однажды Чейз отважился прошептать: «Привет! Доброе утро!» – и тут же нежно и без слов принялся уверять ее, что скоро все пойдет на лад, что все будет так хорошо, как никогда прежде; что она скоро откроет глаза и очнется. Он уже много раз пытался говорить Кассандре о людях, которых она когда-то любила.
Элинор чувствует себя прекрасно – просто диву даешься, насколько она живая и энергичная. Ее ресторан процветает и делает честь долине Напа. К тому же у нее появился друг по имени Сэмюэл – отошедший от дел профессор археологии.
Джейн тоже процветает, но все еще не замужем – это и к лучшему. Ее от руки расписанная стеклянная посуда идет нарасхват, особенно во Франции, а ее галерея в Сент-Хелене является примером хорошего вкуса.
Вначале Чейз делился с ней только радостными новостями, но Кассандра, его трепетная Малиновка, расцветала, когда оказывалось, что она могла быть хоть чем-то полезной.
Поэтому Чейз осторожно стал наращивать слой за слоем плоть на построенный им костяк одних только лучезарных событий, как когда-то Кассандра, чтобы скрыть свою хрупкую фигуру, одевалась в несколько радужных слоев пестрых тканей.
Чейз рассказал Кассандре правду о новой любви Элинор и о том, как непросто складывались их отношения с Сэмюэлом, как им трудно было полюбить снова. И все же они сумели обрести счастье друг в друге.
А еще он рассказал ей правду о Хоуп:
– Хоуп стала прокурором. Она добилась в своем деле потрясающих успехов. Она так предана своему делу, которое стало ее жизнью, ее спасением. К тому же теперь она ослепительно хороша. Хоуп стала стройной, выполнив обет, принятый в тот вечер, когда мы сидели за столиком у окна в Бодега-Бей и солнце опускалось в океан. Да, она стала сильнее, чем прежде, но в душе неспокойна, несчастлива, потому что по-прежнему одинока. Ей нужен друг, Кассандра. Ей, как и мне, нужна ты.
И ни разу он не спросил свою Спящую красавицу, почему она бросила его, не попрекнул ее болью, которую она ему причинила.
Он не сказал ей, в какую ярость впал, когда разыскивал ее, как волновался, пока однажды не узнал, что она стала новой ослепительной звездой на небосклоне Голливуда, ярким цветком, расцветающим все чудеснее…
– Мистер Тесье!
Чейз поднял голову и посмотрел на человека, стоявшего в дверях:
– Да?
– Лейтенант Шеннон просит вас к телефону.
– О! Благодарю вас.
Он вышел, так и не сказав Кассандре всего. А к тому времени, когда Чейз вернулся, Кэсс уже не было – ее увезли в операционную.
Джек Шеннон не сообщил Чейзу ничего особенного; просто лейтенант из отдела убийств хотел встретиться с ним и с кем-нибудь из членов его семьи по выбору Чейза, как только это будет возможно.
Чейз попросил присутствовать при разговоре Хоуп и Виктора. Встреча была назначена на восемь утра в конференц-зале, примыкавшем к палатам интенсивной терапии.
– Есть вещи, которые я обязан сообщить вам, – заявил Шеннон, убедившись, что все приглашенные готовы его слушать, – они имеют отношение к расследованию и должны храниться в строжайшей тайне.
– Разумеется. – В голосе Чейза слышалось нетерпение и беспокойство.
– Как вы знаете, на дом Кассандры Винтер было совершено нападение; все ее драгоценности украдены. У нас есть все основания считать, что к миссис Винтер забрался грабитель и она застала его на месте преступления.
– Слава Богу, теперь все это в прошлом, – тихо сказала Хоуп.
– Не совсем. Мы не можем исключить ни одной возможности… В том числе и того, что Кассандра знала человека, напавшего на нее.
– Роберт. – Голос Виктора Тесье был странно спокойным.
Джек Шеннон бросил на музыканта выразительный взгляд:
– Что-то заставляет вас так думать?
– Разве он не вызывает самых больших подозрений?
– Здесь, где все дышит Голливудом, на актрис часто нападают обезумевшие фанатики. Вы знаете этот мир, мистер Тесье, и тем не менее считаете, что преступник – Роберт? Не подозреваете его, а убеждены в его вине? Мне хотелось бы узнать причину подобной уверенности.
– Ничего существенного.
– Что ты хочешь сказать, Виктор?
– Право же, Чейз, ничего особенного.
– Ничего?
Во внезапно наступившей тишине Джек Шеннон терпеливо ждал разъяснений. Только когда стало совершенно очевидно, что Виктор не собирается что-либо добавлять к своим словам, лейтенант заговорил снова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85