Все было сделано правильно, Джулия нутром понимала это, и хотя ее жизнь изменилась, она чувствовала себя в безопасности, испытывала удовлетворение и покой.
Прошел год, другой, наконец минуло шесть лет со дня смерти Уинни. Именно тогда, как гром среди ясного неба, объявилась Гейлен, живая и здоровая. Объявилась на телеэкране в доме Джулии.
Джулия никогда раньше не включала 39-й канал. Но в дневных новостях рассказывалось о какой-то весьма печальной истории, и Джулия быстро нажала на пульте дистанционного управления две кнопки — 3 и 9.
На этом канале в живую показывали судебные разбирательства. И кто же вел репортаж об этих драмах дня? Не кто иная, как Гейлен, уверенно и доходчиво излагавшая обстоятельства иска Северной Каролины против Вернона.
Джулия досмотрела суд до конца. И вот тут она почувствовала наконец, что в ней поднимаются кое-какие желания. Она нуждается в переменах. Она слишком одинока, изолирована. Перемены должны начаться не сегодня. И не завтра. Но она должна задуматься об этом уже сегодня.
Вердикт по делу «Северная Каролина против Вернона» был вынесен четырнадцатого декабря, а спустя восемь дней, когда сообщили, что Гейлен покидает компанию и переезжает в другое место, Джулия также решилась сменить обстановку.
Она решила, что это будет ее последнее Рождество в Канзасе.
Но куда она поедет? Этого Джулия не знала. Но она даст себе время на то, чтобы определиться.
Джулия уже определилась с некоторыми своими планами, в частности с тем, что она пожертвует деньги медицинскому центру, где лечили бабушку и Уинни, где были к ним добры и внимательны и где так доброжелательно отнеслись к ней самой.
Это будет существенное пожертвование, оно всех ошеломит, поскольку никто и не подозревал, что скромный оператор обладает подобным богатством. Будет неловко это делать, пока она находится в штате медицинского центра, размышляла Джулия. Она сделает это в последний момент, перед тем как покинуть Канзас. Она просто предъявит чек, без всяких фанфар, в память об Уинни, Эдвине и бабушке.
Состояние принадлежало, в конце концов, им. Но Джулия сделает дар также от своего имени, из доходов, которые она заработала и сберегла, к тому же будут деньги от продажи дома и…
Стоп! Вот зачем ей нужны были двенадцать месяцев — чтобы аккуратно все спланировать. На сей раз она не может отдать все деньги. Кое-что она должна оставить для себя, оставить достаточно, чтобы ей не пришлось поспешно искать работу в новом городе сразу после приезда в него.
Она перечитает соответствующие главы в книгах об утратах и связанных с ними переживаниях. Перечитает и запомнит их мудрость. А уже в следующем декабре, перед тем как уезжать туда, куда она решит, среди прочих даров, включая машину, она отдаст в благотворительное общество также и эти книги.
Она даже оставит длинные волосы. Она должна. Маленькие деформированные ручонки вцеплялись в них с такой решительностью и любовью…
Джулия начнет все заново. Она, Флоппи и бабушкино кресло. И еще хрустальный бокал, который поблескивал на подоконнике, наполненный не шампанским, а солнечным светом.
Джулия составила график принятия наиболее важных решений. В этом был свой резон, тем более что подготовлен он был первого января. В нем отводилось достаточно времени на случай возникновения непредвиденных идей и желаний.
Согласно этому графику, Джулия планировала позвонить Гейлен, поприветствовать ее и извиниться за то, что она не стала заниматься расследованием ее поспешного бегства из Тирнея, боясь вызвать раздражение Марка. Когда Джулия позвонила Гейлен, та очень обрадовалась и извинилась за то, что покинула Канзас, не сказав Джулии ни слова. Но она, так же как и Джулия, боялась непристойных выходок со стороны Марка. В начале июня Джулия была подружкой невесты на свадьбе Гейлен — она вышла замуж за лейтенанта Нью-Йоркского полицейского управления, и с этого времени они поддерживали регулярную связь по телефону. И обменивались фотографиями. Гейлен прислала ей фото Лили, своей новорожденной дочки, а Джулия — фотографии симпатичного домика из белого кирпича, где она собиралась жить в первый год своего пребывания в Сиэтле.
Дом в окрестностях Эмерадд-Сити в течение тридцати восьми лет принадлежал Долорес и Чарлзу Уилсон. Чарлз преподавал антропологию в Вашингтонском университете, а Долорес посвятила себя воспитанию детей. Но в последнее время она занялась благотворительной деятельностью, после того как все ее дети — их было трое — отправились по разным причинам на восточное побережье.
Чарлзу полагался годичный отпуск, и он решил, что идеальным вариантом для него и жены будет провести этот год в университете штата Виргиния, тем более что туда приедут трое их детей и двое внуков.
Единственной проблемой был дом. Кто присмотрит за ним в их отсутствие? Уилсоны рассмотрели и вежливо отклонили несколько предложений. В сентябре в воскресном номере «Сиэтл тайме», которую доставляли в дом Джулии в Тирнее, Чарлз и Долорес поместили объявление в разделе «Дома для сдачи в аренду».
В пространном объявлении ничего не говорилось о цене, зато подробно объяснялось, кого они хотели бы видеть в роли хранителя их дома. Желательно, чтобы это был одинокий, спокойный, уравновешенный, некурящий человек; такой, который ранее владел домом или арендовал его, имеет опыт ухода за домом и может представить рекомендации и который…
Джулия улыбалась, читая это многословное объявление. Вот люди, которые любят свой дом, беспокоятся о нем, дорожат им. Наведя справки, Джулия узнала, что дом находится в весьма живописном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71