Роберт снял кольцо с пальца и заставил свои мысли вернуться из прошлого и устремиться в будущее… к своей столь желанной свободе и уединенности… к работе, в которую он так сильно верил… и к замечательной радости, которая скоро появится в его жизни. Скоро, очень скоро Бринн наконец усыновит чье-то дитя.
Мягкая улыбка, тронувшая лицо Роберта в ожидании этой великой радости, помрачнела от вкравшегося беспокойства. Джеймс заверил их всех, что решение матери твердо и что у нее не будет возможности разыскать усыновленного ребенка, но все же…
«Все будет хорошо, — твердо решил Роберт. — Должно быть. Бринн достаточно настрадалась из-за потерь. Как и все мы».
— Алекса? — Джеймс постучал в дверь ванной комнаты.
Было два часа ночи, но не свет и не шум льющейся воды разбудили Джеймса, спавшего в своей комнате через две обширные спальни от апартаментов Алексы. Из сна его вырвали страшные ночные кошмары, постоянно преследовавшие его с декабря, исключая единственную волшебную ночь, когда они были смыты любовью Кэтрин. Выглянув в окно своей спальни, Джеймс увидел свет, струившийся из окна комнаты Алексы. Вероятно, у нее бессонница. Может быть, Алекса будет не против сыграть партию в триктрак?
— Джеймс? Я выйду через минуту. Я уже позвонила доктору Лоутону. Он встретит нас в больнице.
— У тебя началось?
— Вполне естественная вещь. — Алекса открыла дверь ванной. — Ну, как я тебе? Доктор Лоутон сказал, что эта краска смоется после шести ванн, она безопасна и является прекрасной маскировкой, тебе так не кажется? У меня есть очки в роговой оправе для тебя: ты в них будешь похож на ученого. Джеймс?
Джеймс был не в силах вымолвить ни слова: он просто остолбенел, увидев черные, как вороново крыло, еще влажные волосы, черные брови и ресницы и… сапфирово-голубые глаза — результат применения контактных линз.
— Я тоже никогда прежде по-настоящему не замечала нашего сходства, — спокойно сказала Алекса, заметив изумленное выражение лица Джеймса, полагавшего, что перед ним стоит Кэтрин.
Действительно, взглянув в зеркало, она очень ясно увидела в нем младшую сестру. Да, она словно увидела Кэтрин, отношениям с которой импульсивное решение Алексы поделиться своим секретом нанесло такой непоправимый ущерб.
— И я не замечал, — выдавил из себя наконец Джеймс.
Он-то прекрасно знал, что у сестер Тейлор, за исключением выражения решительности на лице, не могло быть никакого сходства. Его никогда и не было, до сегодняшней ночи. Этой ночью Алекса выглядела совершенно как Кэтрин, и у Джеймса появилось жутковатое ощущение, что в больницу он везет не Алексу, а Кэтрин, которая родит ребенка и откажется от него…
— Так что, едем? — спокойно спросила Алекса. — Между прочим, мы с тобой — Смиты, Джеймс и Джульетта.
Они не обсуждали роль Стерлинга, которая заключалась лишь в том, что он проводит Алексу в больницу, а потом отвезет ребенка Бринн и Стивену в Ричмонд. Но так же, как он поступил в декабре, когда Алекса в нем нуждалась, так и сейчас Джеймс взял ее под руку и никуда от себя не отпускал. Как и в декабре, в определенный момент этой ночи пальцы Алексы впились глубоко в ладонь Джеймса. Но он этого даже не заметил. Этой ночью Джеймс стал свидетелем чуда — чуда, о котором так часто рассказывала его мать, и всякий раз с величайшим благоговением.
— Здоровая девочка, — спокойно объявил доктор Лоутон, как только ребенок появился на свет.
Доктор и Алекса заранее договорились, что он сообщит ей пол и состояние здоровья новорожденного и ничего более.
— Прекрасная девочка! — с энтузиазмом подхватила сестра-ассистентка.
Доктор Лоутон слегка поморщился при ее словах. Он не сказал сестре, что ребенок будет усыновлен, поскольку не хотел, чтобы на Алексу было обращено особое внимание. Несмотря на то что Алекса была совершенно неузнаваема, да и Джеймс весьма изменился благодаря роговым очкам.
Младенец заплакал, объявляя о том, что его путешествие из теплого мира, где он прожил девять месяцев, благополучно завершилось. Наряду с объявлением в крике малышки содержался и вопрос: где то, другое, успокаивающее сердцебиение, так хорошо ей знакомое?
— Можно мне посмотреть на нее? — робко спросила Алекса.
— Конечно, — радушно откликнулась сестра. — Дайте только мне ее приготовить.
Несколько минут спустя девочка, чистенькая и сухая, завернутая в теплую пеленку, было бережно передана в материнские руки. Глядя на дрожащие пальцы Алексы, несмело прикасавшиеся к пухлым щечкам дочери, видя искреннюю любовь, от которой Алекса так решительно собиралась отказаться, Джеймс с трудом принялся подбирать очень непростые слова, которые ему предстояло сказать Бринн, Стивену и Роберту.
Сердце Бринн, так же как и сердца Стивена и Роберта, снова будет разбито. Но Алекса и Кэтрин станут счастливыми и помирятся. Разбитые сердца и… сердца исцеленные.
Однако Джеймс вдруг увидел в лице Алексы едва уловимую перемену. Мгновение спустя она прикоснулась губами к лобику дочери — самый нежный поцелуй любви — и, взглянув на медсестру, передала ей ребенка, прошептав:
— Спасибо.
— Девочка будет ждать вас в палате для новорожденных.
Алекса отрешенно кивнула и, не отрывая взгляда, проследила, как сестра с ее ребенком покинула комнату. Теперь они остались втроем — люди, знавшие правду, — доктор Лоутон, Алекса и Джеймс.
— Доктор, я могу покинуть больницу сегодня ночью? — спросила Алекса; все шло точно по плану, согласно которому она должна была вернуться в Инвернесс сразу же после родов.
— Да.
— А ты не хочешь остаться здесь, с ребенком, Алекса? — тихо предложил Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133